Пещера Лейхтвейса. Том третий

Редер В.

Меня взяли под стражу и увели. Но за собою я еще слышала голос великого герцога, который кричал:

— Так, значит, здесь было двойное преступление! Не только покушение на жизнь императрицы, но также эту несчастную женщину хотели сделать убийцей. Офицер телохранитель, выйди вперед!

И когда офицер подошел, великий герцог сказал повелительным тоном:

— Запереть все ворота города, — никто не должен выезжать из Вены в ближайшие двадцать четыре часа. Обыскать все гостиницы, все квартиры, в которых останавливаются иностранцы, расспросить всех граждан, нет ли у них на квартире иностранца и кто этот иностранец; пусть вся наша полиция объединится в старании найти итальянца Цезаре Галлони. Прежде чем зайдет солнце, плут должен быть в наших руках.

И в этот же час усилия всего городского населения были приложены к розыску Галлони. Всеобщий крик негодования пронесся по городу как только это известие распространилось; дикая ярость охватила жителей Вены, когда они узнали, что нашелся человек, который хотел убить Марию Терезию, любимую императрицу, эту замечательную женщину, при царствовании которой благоденствовала вся страна. В розысках проходили сотни людей по улицам, обыскивали все гостиницы, отели, врывались в частные дома, причем все иностранцы, которые находились в Вене, должны были отдавать свои документы. Найти Галлони было желанием всего народа, и сотни тысяч голосов взывали к Небу о мести.

Однако проходили часы за часами, а Галлони не обнаруживался. Вены он еще не мог покинуть, в этом были уверены, потому что уже через полчаса после преступления все ворота были закрыты, и хотя всякий, кто желал, проезжал в город, но из города ни одна человеческая душа не была выпущена. Не было сомнения, что итальянец скрывается в Вене. Но наступила ночь, а никаких следов Галлони не было.

Для Вены ночь превратилась в день. Розыски не прекращались, и в эту ночь только немногие из граждан Вены спали. На всех улицах горели дежурные огни, и каждого прохожего, которого не знали, задерживали, причем полиция снимала с него допрос. Все владельцы извозного промысла были вытребованы в полицию, где должны были дать сведения, пользовался ли какой-нибудь иностранец в этот день их услугами, как он выглядел и как себя назвал. Но и таким способом ничего не обнаружилось. Казалось, что земля поглотила этого негодяя, что ему удалось скрыться из Вены через тайный ход, который Сатана и его слуги сами для него выкопали.

Глава 123

СТРАШНЫЙ ВЫБОР

Способ избежать в течение многих дней правосудия и скрываться от своих преследователей был, как это понятно, для Галлони так же удивителен, как и вся жизнь и действия этого страшного человека.

Когда уже начали опасаться, что, несмотря на все меры предосторожности, итальянцу все же удалось покинуть город, произошло побочное обстоятельство, которое вдруг привело к отысканию исчезнувшего.

В церкви св. Стефана молодой священник совершал вечернее богослужение и подносил окружающим его верующим чашу, наполненную кровью Христа, как вдруг из-за одной колонны выскочил человек, при виде которого благочестивые молельщики страшно всполошились. Был ли это действительно человек или только вставший из гроба мертвец — привидение — скелет, который не похож был на человеческое существо? Два больших лихорадочно горящих глаза вращались на его пепельного цвета худом лице; на лоб его, покрытый потом и грязью, спускались седые волосы. Прежде чем молодой священник понял, что, собственно, здесь произошло, тот подскочил к нему и закричал пронзительным, воющим голосом:

— Дайте мне есть, а затем я, дьявол будь с вами, расскажу вам все, что со мной случилось, и лучше покончу на эшафоте, лучше всю свою жизнь буду томиться в темнице, чем хоть еще минуту переживать те муки, которые я терпел за последние пять дней! Чего смотрите вы на меня, глупцы? Разве вы никогда не видали человека, который голоден? Кончайте, потому что мне это надоело — я Цезаре Галлони, ведите меня в тюрьму.

Старая почитаемая церковь, один из самых красивых и великих памятников Вены, не была со времен турецкой войны местом такого безобразия, которое произошло здесь теперь.

Имени Цезаре Галлони было достаточно, чтобы разъяснить людям, что они имеют дело с давно разыскиваемым ненавистным убийцей, который задумал лишить жизни их любимую императрицу. Тотчас же Галлони был окружен разъяренной толпой, и священник, несмотря на мольбы и увещевания, не мог унять гнева, который охватил толпу при виде нечестивца. Без сомнения, Галлони не мог представить себе обстоятельства, при которых его арестуют. Он, видимо, испугался, когда увидел гневно горящие взоры и угрожающее поведение окруживших его людей.

Со всех сторон посыпались на него удары палок и зонтиков, толчком ноги рабочий швырнул его на землю, и, без сомнения, итальянец был бы убит или тотчас же разорван на части, если бы священнику в последний момент не удалось обратить внимание ослепленных яростью на то, что они судом Линча осквернят священные стены храма св. Стефана.

— Пощадите, — стонал Галлони, — сжальтесь надо мною, пять дней скрывался я здесь в храме св. Стефана, ни капли воды, ни куска хлеба за все это время не было у меня во рту, имейте сострадание к моей слабости, к моей простоте, о, я ужасно страдаю.

В это время в церковь ворвались полицейские, растолкали толпу и схватили негодяя. На Галлони тотчас же наложили цепи и привели в тюрьму, где ему отвели камеру, находящуюся глубоко под землей и из которой невозможно было бежать.

И только теперь начался процесс, в котором Галлони и я являлись обвиняемыми. Этот процесс один из самых достопамятных в истории суда и в особенности тогдашней Австрии. Толстые тома, целые библиотеки были написаны по поводу этого процесса, и актами, которые состоялись во время его, мог быть заполнен большой дом.

Галлони отрицал свою причастность к преступлению. Он все свалил на меня и утверждал, что любил меня и поэтому возил с собою. План убийства был в моей голове, и меня будто бы невозможно было бы отговорить от него. Он заметил, как я в тот роковой день вооружилась ножом и пошла по дороге в Гофбург. Тогда он последовал за мною и еще в саду замка умолял отказаться от бессердечного и преступного намерения. В этот момент уже проходила императрица, и он бежал, чтобы не навлечь на себя подозрения в соучастии.

Эти наглые ложные утверждения Галлони произнес с таким апломбом, он разукрасил их такими правдоподобными деталями, что он в действительности поколебал уверенность некоторых судей в моей невиновности. Главным образом, судьи не могли объединиться в вопросе, возможно ли, чтобы человек под влиянием «животного магнетизма» мог столь решительно пойти на убийство или, по меньшей мере, на покушение. Суд постановил запросить мнение выдающихся ученых Австрии.

Но ученые, так же как и судьи, не могли объединиться в этом вопросе. Одни говорили, что по новейшим исследованиям нельзя заключить, чтобы один человек так глубоко мог находиться под влиянием другого, другие — противоположное. В особенности ученые старой школы осмеивали мнение своих более молодых коллег и оспаривали существование «животного магнетизма». Вместе с тем они объявляли обманом и шарлатанством все производившиеся в этой области до сих пор опыты и исследования.