Пещера мечты. Пещера судьбы

Мальцев Владимир

Вторая попытка спланировалась сама собой. В 1981 году спелеосекция МЭИ устроила недельную поисковку с лагерем на Кушум-Чаке, и пещера попала в поисковый радиус, а потому — подлежала перепроверке, которой и занялся Миша Переладов, на чьем участке она оказалась. Переладов, несмотря на некоторое раздолбайство, впрочем, характерное для абсолютного большинства спелеологов, один из наиболее серьезных в моем окружении исследователей, поставляющий только абсолютно достоверную информацию. Так что, несмотря на строго противоположные результаты третьей (Войдаковской) попытки, я предпочитаю держать за достоверные именно Переладовские данные.

Итак, Переладов, спустившись в щель по другому маршруту, оказался перед узким очком. Из очка дул сильный

ветер, просунув руку, можно было прощупать расширение, и — колодец, в который камень падал достаточно долго, заведомо достигая уровня главного этажа. Можно было попытаться раздолбить очко кувалдой — для этого требовалась пара-тройка часов с упреждающими двумя днями на выкапывание в щебне углубления достаточного размера, чтобы этой кувалдой можно было размахнуться. Что и было решено начать уже со следующего дня.

И сорвалось ввиду несчастного случая. В тот же день Переладов, вылезя из пещеры, пошел пройтись дальше вниз по каньону и на одном из сливов сделал совершенно дурацкий ход — навесил лестницу за чей-то старый скальный крюк. И, конечно, сорвался. Пролетев метра три вниз головой, приложился к выступу стены, на чем расквасил морду. Но зато перевернулся, и еще пятью метрами ниже совершил достаточно мягкую посадку на задницу.

Забавнее всего были последствия. Пару часов отлежавшись, Миша встал, влез на слив по скале, и сам дошел до лагеря. Где, правда, залег на весь остаток поисковки, а экспедиционные дамы кормили его кашкой через трубочку.

Скрытые возможности человека поистине удивительны. Вставший через неделю Миша уговорил остальных членов группы провести переброску на главные пещеры не по дороге, а напрямик — с пересечением каньона Булак-Дара. Три дня сложнейшего скалолазания, да еще со спелеологическими полстакилограммовыми рюкзаками привели его в полную форму, и до самого конца экспедиции он опять вкалывал наравне со всеми, а подчас и поактивнее. Подозрения, что не все в порядке, возникли только по приезде в Москву, когда Миша наконец задумался — почему морда зажила, ребра тоже не болят, а задница побаливает. На чем и пошел в травмопункт. Откуда его категорически не хотели выпускать и часа два подряд пытались убедить его, что вся экспедиция ему просто приснилась — человек с подобным переломом головки бедра ходить вообще не может.

Третью попытку сделал через пару лет Женя Войдаков. Как человек основательный, немного военный, и по одной из своих многочисленных специальностей — взрывник, решил он обойтись без кувалды, зато захватить немного взрывчатки. Взрывчатка была самодельная, пластичная — шпуры бурить было нечем и предстояло действовать накладными зарядами. Специальность взрывника нужна была в основном именно для расчета накладных зарядов — изготовить взрывчатку может любой дурак, немного знающий химию, и взрывать с пробуриванием шпуров — тоже.

Добравшись до пещеры, Женя решил сначала испытать все вместе на поверхности — заряд, детонатор и шнуры. На чем и выяснилось, что взрывчатка все-таки не работает. Как оказалось, дело было в аммиачной селитре. Завод, выпускающий ее в качестве удобрения, освоил новую технологию гранулирования с оплавлением гранул. Оформленная таким образом селитра в почве растворяется не сразу, а в течение пары месяцев, растягивая процесс на весь период вегетации, что гораздо эффективнее. Зато для взрывчатки она оказалась совершенно непригодной — оплавленные гранулы пропитываться соляром отказались.

Расстроенный срывом Войдаков в пещеру все-таки полез. И не нашел Мишкиной дыры, хоть и облазил весь периметр трижды. Скорее всего, он сам ее и завалил щебнем, хотя возможно, что просто понимал под периметром нечто иное — щель сужается постепенно, Войдаков малость потолще Переладова, да и после такого камуфлета со взрывчаткой особого рвения от него тоже вряд ли можно было ожидать. В любом случае, оснований не верить Переладовской информации все-таки нет.

В отличие от других забытых пещер, попытки раскрутить Штаны

не прекратились — с периодичностью в пару лет то одна, то другая группа включает оную пещеру в свою поисковую программу, но все эти попытки пока глохли в зародыше. Все они планировались с одновременным охватом Безымянной, Дальней и Штанов. И, так как Штаны располагались несколько дальше от лагеря, чем две другие пещеры, а Безымянная и Дальняя к тому же шли, до Штанов в итоге так никто и не добрался. Хотя даже от входа в Кап-Кутан Главный до Штанов можно дойти пешком всего за день.

* * *

Последняя из сильно перспективных пещер, информация о которых достоверна — Безымянная Вторая. Она же — единственная пещера из этой категории, уже имеющая размеры, сопоставимые даже с Кап-Кутаном, и она же — единственная не затупикованная даже в первом приближении.

Найдена она в 1984 году группой красноярцев под руководством Шахматовой в верховьях каньона Аб-Дара, и расположена тоже «под крылышком» интересного разлома, питающего Чинджирский источник. Причем это — единственная известная полость в Чинджирской гидросистеме. Красноярские спелеологи вообще народ суровый, но здесь явно превзошли себя — нашли в однодневном поисковом выходе пещеру, расположенную от равнины, где они стояли лагерем, в пятнадцати километрах. И с более чем километровым превышением. И с подходами по каньону с несколькими несколькими десятками сливов, на которых приходится применять скалолазание, причем в двух случаях — сложное. С битьем крючьев и навеской перил. Практически ни один нормальный человек не пройдет за день в два конца такой маршрут, тем более с ненулевым грузом. А они не просто прошли — просмотрели несколько десятков потенциальных входов, а в этой пещере — еще и оттопосъемили полтора километра.

По всей видимости, такой выход доломал даже могучих красноярцев, потому что больше они в эту пещеру так и не пошли. Что вообще-то удивительно — первопроходец, нашедший пещеру и не затупиковавший ее, обычно просто обречен возвращаться туда снова и снова, пока она не кончится — психология у людей такая. Тем не менее, красноярцы не вернулись.

Пещера во многом непонятна. Огромный обвальный зал, соединяющий вместе лабиринты не то трех, не то четырех этажей сразу. Нехарактерное заложение пещеры выше дна каньона. Огромное озеро с сифоном в конце, в десятки раз превышающее по своим размерам все озера пещер Кугитанга кроме, разве что, озер в гипсовых провалах равнины. Причем расположенное на расстоянии менее ста метров от стенки каньона. Как вода из него не выливается в каньон по трещинам — а там ее нет ни капли — совершенно не укладывается в голове. Кучи мумифицированных трупов горных козлов по всему главному залу. В той же Вертикальной это понятно — упали в колодец-ловушку, как в тысячах других пещер по всему миру. Но здесь-то пещера горизонтальная!

Традиции Кугитанга из каких-то неведомых соображений гласят, что пещера посещается либо один раз, либо три, либо много. Безымянная Вторая, так же, как и предыдущие, описанные в этой главе, вынесла еще две попытки посещения, правда одна из них была неудачной.

Неудачной была Вятчинская. Долго он допрашивал красноярцев о точной привязке, забрасывался с кучей снаряжения и большой командой мало не трое суток, и — пещеру не нашел. То есть он однозначно и безо всяких сомнений дошел до последнего поворота, за которым на склоне должен был быть виден хорошо опознаваемый вход. Собственно, все так и было — с поправкой на то, что на указанном склоне чернелась чуть ли не сотня совершенно однотипно выглядящих дыр. И никакой беды бы не было, если бы это были просто гроты — на то, чтобы осмотреть их все, Вятчинской команде хватило бы дня, так ведь почти все они оказались именно пещерами. Длиной от пары десятков до полутора сотен метров. То есть совершенно неоднозначные, и в большинстве своем требующие топосъемки. На чем и пролетели три выделенных дня, а до пещеры, имевшейся в виду, очередь так и не дошла.