Пещера многоногов
Шрифт:
– На том стоим. Ясно.
– Так вот, Семен, в таком случае пойдет с вами Хабаров на своем корабле, и Мезенцев - на своем. Устроим небольшой аврал... Возьмите с собой что следует. Баллоны с синей полосой. И дадите полную концентрацию.
– Не думал я, что сохранились у нас такие баллоны.
– Как видишь... Я запасливый.
– Если течение прорвется из пещеры, отравим рыбу.
– Я договорюсь с электроловом, он ее уведет. Вот такая схема. Могут быть уточнения.
– Понятно. А с кем ты пойдешь?
– А с чего ты взял, что я пойду? Ну ладно, не скаль зубы.
– А конечно, - сказал Седой.
– Что им еще делать?
– Чтобы были как огурчики. Потому что работы, чувствуется, будет немало. А откладывать мы тоже не можем: в таких случаях лучше поторопиться, чем промедлить. Хотя уничтожить радиационную опасность никогда не бываем слишком рано. А твой парень молодец: не натолкнись он на это - мы бы, пожалуй, отложили на денек-другой.
– Он молодец.
– Да... Ну, ты свободен. Подготовку закончить засветло.
9
Было темно, и лучи прожекторов ослабевали и иссякали уже в нескольких десятках метров, упираясь в как будто бы утратившую прозрачность воду. По бортам и сзади царила призрачная ночь; только по временам желтоватые, зеленоватые, красноватые огоньки то вспыхивали, то угасали, и было трудно определить расстояние до них, которое могло равняться и сантиметрам, и многим метрам. Впереди не было ничего. Затем показалось, что там все же что-то есть: ночь сгустилась, а количество красноватых огоньков в ней внезапно увеличилось. Сидевший в шестом кресле небольшой, полный, как будто все время дремавший человек сразу широко раскрыл глаза и всем телом подался вперед, оглядываясь.
– Это они? Глаза? Это свечение... Да ну, как же вы не видите! Очень интересно. Совсем необычно! Как жаль, знаешь ля, что вы не провели сколько-нибудь систематических наблюдений над ними. Даже не позаботились получить хоть один неповрежденный экземпляр - нехорошо... Строение, образ жизни - все это, дорогой мой, помогло бы установить хотя бы их происхождение - очень важно, очень...
– Не до того было, - проворчал Седой.
– Очень жаль, дорогой. Потеря для науки. Полезу сам. А?
– Я тебя, Автандил, не выпущу. Съедят.
– Ну, такое старое мясо... Нет, послушай, в самом деле. Такие любопытные представители фауны средних глубин...
– Нет, нет. Откровенно говоря, Автандил: какой уж ты теперь пловец!
– Правда, дорогой, - сказал толстяк и захохотал.
– Какой я теперь пловец, а? Ах, какая правда... Ну, пусть кто-нибудь другой попробует достать экземпляр.
– Это не шутки, Автандил, выходить здесь.
– А я не шучу, - сощурился Автандил.
– Разве с наукой шутят? Надо достать, дорогой.
– Не знаю. Да и кого послать?
– Валерий пошел бы, - тихо сказала Инна.
– Я, - сказал Эдик.
– Ты?
– Седой покачал головой.
– Ты ведь не отдохнул даже: я видел, возился в барокамере...
– Разве там не все было в порядке?
– удивилась Инна.
– Все, все, - с досадой произнес Эдик.
– Я пойду.
– Гм... А может,
– Ты даже не знаешь, как надо.
– М-да... Что ж, иди, Эдик. Снарядись как следует.
– Угу, - сказал Эдик, поднимаясь. Инна смотрела на него, но он не оглянулся.
Тогда она повернулась и стала глядеть сквозь купол.
Три разведчика уже вошли в ущелье. Раздвигая бортами плотные заросли глубоководных растений, они преодолели завесу и неслышно вступили в свободную воду. Огни были выключены, но водителям не приходилось слишком перенапрягаться. Электронный штурман на разведчике Седого уже записал весь путь, пройденный лодкой по пещере, и теперь безошибочно вел корабль, за которым следовал разведчик Хабарова и базовый разведчик Мезенцева.
Каждый из них имел свою задачу. Первым выключил двигатель Мезенцев. Его корабль, самый большой и мощный, замер в неподвижности неподалеку от выхода. Мезенцев должен был начать атаку именно отсюда.
Еще через несколько минут начал отставать Хабаров. Он должен был оставаться примерно в середине доступной части пещеры. Корабль же Седого ушел в самый конец, туда, пае почти смыкались стены, и между каждой стеной и бортом с трудом мог бы протиснуться человек.
Было тихо, и в рубках звучали лишь приглушенные голоса переговаривавшихся по подводной связи командиров кораблей. На экранах гидровизоров было видно, как уходят из прилегающего к пещере района последние косяки и большие одинокие рыбы, как медленно плывут они все в том же направлении - прочь отсюда, туда, куда манили их непонятные, и все же притягательные сигналы судов электролова. Но на этот раз корабли вышли не для того, чтобы выловить разом всю рыбу, обитавшую в заповедных водах (да это никому и не было под силу), а лишь затем, чтобы увести стада морежителей от беспощадного действия вещества, которое хранилось в изготовленных к действию баллонах с синей полосой.
Бесшумно, как хорошо пригнанные и смазанные шестерни, вращались минуты. Никто не двигался с места, но все ясно представили себе, как, дождавшись, пока последняя рыба, неслышно скользя в тугой воде, ушла из района действия, экипаж "Нарвала", корабля Мезенцева, действуя забортными манипуляторами, растягивает прочную сеть, и, медленно продвигаясь от одной стены пещеры к противоположной и затем ото дна к потолку, запирает выход, чтобы ни один многоногий хищник не ушел от предназначенной ему участи. Прошло более четверти часа, пока тихий, как в присутствии спящего голос Мезенцева оповестил остальных о том, что первая задача выполнена.
Все было готово к бою. Водители положили ладони на переключатели прожекторов, командиры - на рычаги, управлявшие уже спущенными за борт баллонами. Остальные члены экипажей были готовы смотреть во все глаза и оповещать о каждом замеченном противнике, как только будет включен свет.
Ждали лишь команды Седого, которому было доверено руководство операцией. Но он медлил, опустив голову. Возможно, давать сигнал к уничтожению, хладнокровному, не в пылу схватки, хотя бы и заведомо вредоносных существ, было все-таки нелегко. А может быть, он просто вспоминал, все ли сделано для того, чтобы в корне исключить возможность хотя бы частичной неудачи.