Пещера многоногов
Шрифт:
– Здесь пока еще корабль, а не какие-нибудь Большие бульвары! Думали бы лучше, что за порядок на корабле, на котором люк заедает в самый ответственный момент!
Выкричавшись, он взглянул на барометр. Давление в барокамере приближалось к нормальному, и он, сердито засопев, открыл люк и ступил на крутой трап.
Инна, пошатываясь, стояла в центре тесного помещения, согнутое тело мужчины лежало у ее ног. "Так и следует", - вскользь подумал Седой.
– Ты молодец, Инна. Держишься?
– Очень устала...
– Голос ее показался каким-то блеклым, шелестящим, как листья под осенним дождем.
– Ничего, отдохну - пройдет. Кончилось топливо в трубке, плыть было трудно...
– Сейчас дадим кислород. Позволь, я помогу. Обопрись на меня. Ну же... Он жив?
– Дышит...
– Обожди одну минуточку, я сделаю ему инъекцию. Так... Ну, сердце как будто в порядке. На всякий случай, впрыснем ему еще и этого зелья. Так... Переохлаждения, кажется, не произошло. Прекрасно сколоченный организм, прекрасно...
– Он нагнулся над лежащим и тут же гневно выпрямился.
– Ты отдала ему аппарат?
– Иначе он уже не дышал бы.
– А ты плыла? И тащила его?
– Обошлась катализатором, - нехотя проговорила она.
– Не надо об этом, хорошо?
– Плохо! Значит, ты работала на пределе?
Инна только пожала плечами.
Седой медленно поднялся за ней в прозрачную рубку. Устало опустился в кресло.
– По местам!
– сказал он, но все уже сидели на своих местах. Выбираемся задним ходом, малым. Вам двоим следить за всем, что будет на курсе. Эдик, готов?
Эдик четко ответил, хотя и без этого все знали, что он всегда готов. Прозвучала команда. Лодка медленно тронулась кормой вперед, потому что развернуться здесь, в ущелье, было никак невозможно, не хватало пространства. Многоноги пустились было сопровождать лодку, образовав даже нечто вроде почетного эскорта, но постепенно отстали, хотя лодка ползла еле-еле. Черные дыры нор отступали, словно стараясь зайти за спину. Сейчас они уже не казались загадочными, но менее опасными не стали.
– Умны - сейчас-то не нападают, - сказал Георг.
– Тоже знают, когда не следует... Кстати, Инна, а на тебя они не бросались?
– Хочется спать, - не к месту ответила Инна после паузы.
– Спать и забыть.
– Георг, смотреть вперед, - негромко приказал Седой.
– Есть... Да интересно же, как это у нее получилось.
– Разберемся и в этом вопросе, только выбраться отсюда надо побыстрее. Ты там не можешь чуть нажать?
– Попробую, - отозвался Эдик, которому пришлось теперь сидеть спиной в направлении движения.
– Смотрите, как следует, а то налетим на что-нибудь...
– Да на что мы тут...
– начал Георг, и в ту же секунду прервал сам себя:
– Стоп! Препятствие прямо по курсу...
Он еще не успел закончить, как Эдик заглушил двигатель, и все взгляды устремились в одном направлении.
– Ничего не понимаю, - через мгновение проговорил Седой.
– Откуда она взялась?
Она - это была неизвестно как возникшая стена. Темная, она казалась монолитной, хотя иногда чудилось что отдельные участки ее колеблются. Во всяком случае, штурмовать ее с ходу было бы не самым разумным, и Седой отдал команду удерживать лодку на месте.
Эскорт многоногов теперь настиг лодку и окружил, располагаясь и по сторонам, и сверху, и, наверное, снизу, хотя из рубки этого не было видно. Георг присвистнул.
– Вот почему они не нападали... Знали уже, что нам отсюда не выйти...
– А они, оказывается, не только драчуны, - сказал Эдик.
– Они еще инженеры впридачу. Уж не разумные ли они инженеры?
Седой усмехнулся, покачал головой. О разуме говорить не приходилось, но инстинкт нередко тоже бывает достаточно сложен и многогранен, так что кое-какие его проявления с первого взгляда могут быть приняты за проявление разума. Особенно неопытным наблюдателем. Но уж опыт-то у Седого был, опыт все накапливается и накапливается, и к старости вдруг начинаешь понимать, что кое-чему ты и впрямь научился и кое-что действительно понял. Только все меньше остается возможностей это использовать... Но сейчас как раз это пригодилось.
– Да, нет, - сказал он.
– Инженеры, пожалуй. Но разумные - никак. Пчелы - инженеры, и муравьи, а уж бобры и вовсе, но разумом там не пахнет. И тем не менее, интересно очень, потому что в море этого как раз никогда не наблюдалось - в таких масштабах, во всяком случае... Но еще интереснее две вещи. Во-первых - из чего эта стена, и как они ухитрились ее возвести. И во-вторых...
– Во-вторых - как нам отсюда выбраться, - проворчал Эдик, откидываясь в кресле.
– Да, больные не могут ждать, - подтвердил Георг.
– Да и сами мы тоже, - мрачно заключил Седой.
– Так что? Таранить?
– Разбить корабль, - сказал Эдик, и Седой кивнул.
– Да, главный двигатель - во всяком случае. Разведать эту стену?
– Твари только этого и ждут, - сказал Георг.
– А нас на ногах осталось четверо. Теперь не успеешь нырнуть, как они тебя разделают по всем правилам.
– Ну вот, и разведать тоже нельзя, - сказал Седой.
– Что будем делать?
– Он взглянул на Инну; она сидела, закрыв глаза, и как будто дремала, но на самом деле скорее думала о своем.
– Искать, - проронил Эдик.
– Единственное, что остается, - сказал Седой.
– Единственное, и далеко не самое вредное...
– Он снова стал чересчур многословен, и это свидетельствовало, что положение достаточно серьезно, - Седой уже не в первый раз за этот день концентрирует все силы, чтобы найти, может быть, единственно приемлемый выход.
– Итак, что это за стена? Какие вообще здесь, на глубине, возможности хотя бы и для разумного инженера?
– Камень, - сказал Георг.
– Согласен. Но каменную стену такой высоты им не соорудить за столь краткое время. Это никому не под силу. Ведь стена высоченная - и конца не видно...
– А может, поищем?
– спросил Эдик.
– Этот самый конец.
– Уж больно ехидное ущелье; мнится мне - кверху оно сужается, а до поверхности воды, ясно, не доходит, иначе в этом месте был бы залив. Это ведь не подводный хребет, а основание материка - да еще отвесное, к тому же...
– Может, все-таки пройдем? Ведь быстрее всего.