Пешка в большой игре
Шрифт:
– Колесо сами поменяете? – хладнокровно спросил он. – Машину отгоните на стоянку у дома.
– Сделаем, – заверил Семен и распахнул дверь черной «Волги».
– К кому едем? – поинтересовался Плеско посередине дороги.
– К генералу Верлинову. Слышал небось?
«Дьявол!» – Плеско был наслышан о необыкновенной проницательности Верлинова, о его феноменальной способности предвидеть развитие событий и опережать противника на один-два хода. Теперь предстояло лично убедиться во всем этом.
Хотя начальник подотдела физических воздействий готовился к встрече с генералом,
И он это узнал. Майору вкололи полуторную дозу пентонала натрия и записали рассказ на магнитофон. На отдельную пленку записали отчет о совершенных по заказу убийствах. Вторую пленку скопировали и вместе с задержанным отвезли начальнику УР Котову. Перед тем как посадить Плеско в машину, Григорьев забрал у него удостоверение ГРУ и документы прикрытия, положив в карман дубликат удостоверения, имеющий явные признаки подделки.
Котов находился у себя в кабинете, когда позвонил Аркадьев.
– Сейчас тебе доставят Плеско, он в полном расколе. Удостоверение у гада поддельное, на установление личности уйдет дня три. Успеешь?
– Успею, – кивнул начальник УР.
Он действительно успел. Обезволенный Плеско повторил показания под протокол, потом у него сделали обыск, изъяв сто двадцать тысяч долларов. Поскольку удостоверение сотрудника ГРУ было явно поддельным, его до установления личности оставили в юрисдикции уголовного розыска. Котова очень интересовали все подробности того, как специальное оружие попало к преступникам.
Михаил Петрович вернулся домой поздно. Жена отправилась на дачу, утром он собирался к ней присоединиться. В просторной трехкомнатной квартире было пустынно, сам собою поскрипывал паркет, будто бродили тени номенклатурных работников, населявших в свое время это жилище, а потом пропадавших в никуда.
Но Михаил Петрович не отличался впечатлительностью. К тому же дом охранялся. И не только сотрудниками Главного управления охраны, но и его людьми. Министру безопасности положена личная стража. И если кабинет «теневой» – дела это не меняет, просто и охрана не официальная, а «теневая». Что нисколько не снижает ее эффективности.
Он принял ванну, тщательно расчесал густые, черные, без признаков седины волосы, которыми очень гордился, с идеальной точностью сделал безупречный пробор.
Пересмотрел деловые бумаги – как по официальной должности, так и по «теневой». В блокноте текущегоконтроля записал: «Верлинов», дважды подчеркнул и поставил вопросительный знак. Исполнитель до сих пор не сообщил о сроке ликвидации, такой непорядок не мог быть терпимым.
Потом он полулежал на мягкой кровати, потягивая коньяк и трогая сенсорные кнопки дистанционного пульта. Спутниковая антенна предоставляла широкий выбор программ, но без перевода, а он совершенно не имел способности к языкам. Впрочем, это ему не помешало в жизни.
Внезапно он подумал, что потом, когда задуманное удастся, можно оснастить все квартиры руководства синхронным переводом. Мысль понравилась. Тронув кнопку выключения, он забылся в полудреме.
Скрипел газовый кран перед печью. Он медленно, с усилием поворачивался, будто кто-то из бывших хозяев немощной рукой пытался пустить газ. Кран был довольно тугим и сдвигался буквально по миллиметру, но наконец стал в положение «открыто».
Кран духовки повернулся гораздо легче, газ пошел вначале слабо, потом зашумел во всю мощь.
Исходя из кубатуры квартиры и расположения комнат, в первую очередь спальни, наполнение должно было продолжаться от пятидесяти минут до полутора часов. Ровно через полтора часа в аварийную службу «Мосгаза» сообщили о сильной утечке в одной из квартир престижного дома современной номенклатуры.
Аварийная бригада прибыла быстро, дверь пришлось взломать, в противогазах вошли внутрь, закрыли краны и распахнули окна. Увиденное в спальне заставило вызвать милицию. Картина была совершенно очевидной. Непонятным оставалось одно: кто вызвал «аварийку»? Из-за толстых стен и насыпных междуэтажных перекрытий запах газа в соседних квартирах не ощущался. Но, в конце концов, большого значения эта неясность не имела...
– Нет, так дела не ведут! – строго сказал хозяин. – Теряешь деньги, людей, территорию. Кому нужна такая работа?
Седой стоял почти навытяжку и боялся пошевелиться. Гена Сысоев или еще кто из Юго-Западной группировки не узнали бы своего шефа. Подавленный, бледный, по спине струился холодный пот. Немудрено: он стоял на краю ямы.
На самом деле никакой ямы, конечно, не было, была одна из дач Ивана Павловича, непонятно – личная или государственная, ибо они ничем не отличались друг от друга, даже вооруженная охрана руководствовалась одними и теми же нормами сменной численности и тактики несения службы.
Но, стоя на толстом ковре, покрывающем дубовый паркет. Седой чувствовал запах сырой земли и могильный холодок, пробирающий до самых внутренностей. Слишком хорошо он знал, чем заканчиваются подобные разговоры.
– Полоса невезения, – умоляюще проговорил он. – У каждого бывает...
– Бывает, – согласился хозяин и провел ладонью по гладко выбритому худощавому лицу. Оно было несколько вытянутым, что когда-то давно давало основание для обидной клички Длинномордый. Последние двадцать лет эта кличка существовала только в мыслях осведомленных людей, а те, кто произносил ее вслух, давно истлели в сырой земле, холодок которой так отчетливо ощущал Седой. – Бывает, – повторил хозяин и усмехнулся. – Но при чем здесь я?
Он встал, прошелся по комнате, помешал угли в камине и снова повернулся к Седому – высокий, представительный, строгий.
– Слышал, воры тебя теснят, армяне? – недоброжелательно спросил он. – Может, на покой пора?
И от безобидного слова «покой» веяло смертью.
– Это ерунда, я все отрегулирую. Если вы поверите...
– Поверю, почему не поверю. – Иван Павлович подошел к бару, налил два фужера. – Сухого вина хочешь?
Седой взял фужер, поднес ко рту, но выпить не смог.
– Я всем верю. Но если меня обманывают...