Пешка в большой игре
Шрифт:
– Никогда этого не было...
– Знаю. Потому и разговариваю с гобой. А иначе... Хозяин сделал выразительный жест.
– Короче, пропавшую казну я на себя повесил. На свой авторитет, свои дела, свою ответственность. И теперь ты эти деньги должен лично мне! Лично, ты понимаешь?
Седой молча кивнул. Он понял две вещи: сейчас удастся уйти живым. Но это только отсрочка.
В комнату вошел высокий молодой человек в безупречном костюме, галстуке, с трубкой радиотелефона в руке.
– Иван Павлович, вас. Сам... Тень озабоченности мелькнула на вытянутом лице.
– Слушаю.
Хозяин отдал трубку, и молодой человек вышел.
– Ладно, на сегодня все. Горе у нас – товарищ внезапно умер. Газом отравился. Ты проверяешь краны перед сном?
В вопросе послышался скрытый намек.
– Какой срок тебе нужен?
– Две недели, – сказал Седой наобум.
– И ни дня больше!
Все еще не пришедший в себя Седой вышел на просеку в сосновом бору и привычно нырнул в уютное кожаное нутро своего «Мерседеса». Водитель сразу тронулся с места.
– Ну как, шеф? – спросил сзади Гена Сысоев.
– Увидим, – мрачно буркнул Седой.
И вдруг спросил:
– Откуда он все знает? Про армян. Клыка?
Седой рывком повернулся к референту.
– Откуда, я тебя спрашиваю?!
Гена испуганно отшатнулся.
– Успокойтесь, шеф! Я-то при чем?
«Мерседес» вылетел из дачного поселка, просев на амортизаторах, затормозил у магистральной трассы, дождался просвета и влился в поток идущих к Москве машин.
Через час тем же путем неслась «Вольво» Ивана Павловича. Перед магистралью водитель притормозил, но педаль провалилась, не включив тормозную систему. «Вольво» с ходу врезалась в «КамАЗ», слетела в кювет и загорелась.
– Авария на сороковом километре, – доложил через полчаса по рации инспектор ГАИ. – Три трупа. Похоже, лопнул тормозной шланг.
– Отлично справляетесь, молодец, – похвалил Верлинов. – Самое главное – абстрагироваться, не входить в конкретику. К тому же очистка общества от всякого сброда – дело безусловно полезное.
– Не надо об этом, – тихо попросил индуктор. – Я никак не могу привыкнуть...
– Хорошо, – сразу согласился генерал. – Сейчас вас отвезут на мою дачу. Поживете, пока ремонтируется квартира. И сразу отметим новоселье. Жена рада?
– Не может поверить. – Индуктор чуть заметно улыбнулся. Верлинов решил, что это хороший признак.
Вальяжный господин с холеным барским лицом нервно ходил по кабинету. Два несчастных случая подряд не могли быть случайностью! Смерть ближайших соратников была кем-то блестяще организована. Но кем?
Он внимательно вспоминал события последнего времени. Неужели?.. Да, сомнений быть не может! И Иван Павлович, и Михаил Петрович собирались ликвидировать Верлинова. А тот всегда успевает нанести опережающий удар. Значит, это не миф...
Он задумался о своей судьбе. Если Верлинов разделался с отдельными, представляющими опасность личностями, то ему ничего не грозит. Если же он взялся за «теневой» кабинет, то уничтожит все существенные фигуры, а уж главную – в первую очередь!
В шкафу грудой сложены кожаные
В одной ручке бесшумно включился встроенный прибор – инфразвуковой депрессатор. Тягучие волны ужаса затопили кабинет.
Господин потерял свою вальяжность, схватился за горло, глаза полезли из орбит. Тоска, безысходность и страх заполнили все его существо. Жить дальше стало физически невозможно, выход заключался только в одном...
Стоящий у правительственного здания постовой милиционер услышал звон стекла и, подняв голову, увидел падающую с восемнадцатого этажа фигуру. Высота была значительная, и падение продолжалось достаточно долго, но завершилось, как обычно. С глухим ударом об асфальт закончилось существование одного из «теневых» правительств, которое, пожалуй, имело наиболее значительные шансы на достижение поставленной цели.
Под землей ночь царит всегда. На глубине семидесяти метров длинный конусообразный снаряд полутора метров в диаметре медленно продвигался по уходящей вниз траектории. Мощная фреза легко перемалывала известняк и песчаник, вращающиеся вдоль корпуса спирали архимедова винта двигали снаряд вперед, одновременно уминая размолотый грунт в стены образующегося туннеля. Траектория движения" упиралась в точку инициирования, залегающую в ста десяти метрах от поверхности.
Земной шар поворачивался, подставляя солнцу одни участки поверхности и унося в ночную тень другие. Участок Каракумов, на котором недавно моделировалась пустыня Мохаве, все ближе продвигался к линии, отграничивающей ночь от дня. Небольшой квадрат земли расцвечивался вспышками, всполохами огня, строчками зеленых и красных трасс.
В ночном бою побеждает тот, на чьей стороне внезапность. Но застать экспедицию врасплох не удалось, поэтому перестрелка продолжалась уже четыре часа. Инфракрасные прицелы «СВД» помогали снайперам находить цели, «шмель» сжег два вездехода, четырнадцать пулеметных стволов изрядно проредили ряды атакующих.
Однако численный перевес нападающих сказывался, и, если бы не особая подготовка и выучка отряда охраны, все было бы кончено. В первые же минуты боя убило повара Вову и дублера Чена. Так и не протрезвевший Джек схватил с песка автомат и повел огонь короткими, точными очередями.
Моджахеды и Исламское освобождение охватили лагерь кольцом, которое, несмотря на значительные потери, постепенно сжимали.
– Что им надо, как думаешь? – спросил Васильев, перезаряжая раскаленный автомат.
– Не знаю. – Старший «альфовцев» сплюнул. – Но это не случайная группа. Им нужны именно мы. Может быть, главная цель – пленка...
Васильев думал так же. Утечка информации возможна всегда, причем в самом неожиданном звене цепочки и на любом уровне. И если неизвестные пришли за пленкой... Это объясняет целенаправленное упорство, которое не свойственно контрабандистам, случайным бандам, националистическим формированиям. Тогда они не отступятся...