Пешка в большой игре
Шрифт:
Кислый, Асмодей и Резцов приближались. Капитан выразительно жестикулировал.
Семен достал «вальтер». Недавно он собственноручно заряжал его, первыми шли шумовые патроны, один дослан в ствол. Вряд ли Асмодей нарушил порядок... Прапорщик слегка оттянул затвор и увидел, как зацеп выбрасывателя вытаскивает из патронника блестящий латунный цилиндр. Все в порядке. Пружина мягко вернула затвор на место.
Резцов полез в портфель. Пора! Григорьев повернул ключ зажигания. Передача состоялась. Пакет взял Кислый. Асмодей знает, что должен им завладеть.
Резцов пожал спутникам руки и быстро пошел навстречу машине. Кислый и Асмодей повернули обратно. Григорьев дал газ. Он нарочно разогнался, ревя двигателем, и со скрипом затормозил. Кислый и Асмодей повернулись.
До Резцова было два с половиной метра, как он и просил. Семен высунул в окно руку с пистолетом. Капитан подмигнул. Григорьев дважды нажал на спуск.
И мир перевернулся.
Уловить разницу между газовым калибром восемь миллиметров и боевым семь шестьдесят пять или ощутить лишние сорок граммов, приходящиеся на пули, практически невозможно. Но стрельба расставляет все по местам.
Рывки отдачи и ощутимые удары в грудь Резцова, отбросившие его к ограде, до абсурда естественная поза убитого человека чудовищно изменили все вокруг Семена Григорьева.
«Подставили», – мелькнула первая мысль. Он сам проводил много оперативных комбинаций и знал, как ничего не подозревающий гражданин вдруг совершает то, о чем и не помышлял и что мгновенно и навсегда ломает привычную жизнь.
Какой-то чудовищный план мог теперь использовать его самого в качестве пешки. Убитый товарищ изломанной куклой лежал на мокром грязном асфальте. Набережная вставала дыбом, левой рукой он вцепился в руль, правую поднес к глазам. В ней был зажат безобидный газовый пистолет, ставший по чьей-то злой воле смертоносным оружием.
Желтые пятна фонарей увеличивались в размерах, вращаясь вокруг. Дзинь, дзинь... В лобовом стекле появились круглые пробоины, окруженные густой сеткой круговых и радиальных трещин. В пяти метрах Кислый двумя руками, как в кино, наводил на него пистолет.
Реальная опасность включила рефлексы боевой машины одиннадцатого отдела Семена Григорьева. Набережная легла на место, и он дал газ, стремясь сбить противника раньше, чем тот успеет выстрелить еще раз. Но третья дырочка возникла прямо напротив лица, и пуля вошла точно между глаз.
Каймаков продолжал стрелять по врезавшейся в бордюр машине. Пакет валялся на земле. Асмодей инстинктивно подхватил его и бросился бежать. В ограде парка он заметил дыру и юркнул туда.
– Что случилось? – растерянно спросил стоявший за забором человек. Асмодей оттолкнул его и рванул по талым сугробам через кусты.
Когда затвор застопорился в заднем положении, Кислый бросил пистолет в воду и побежал к мосту. Навстречу мчалась «Волга» с зажженными фарами. Черт! Он резко повернулся. «Волга» притормозила, распахнулась дверца.
– Прыгай, быстро!
«Морковин», – подумал Каймаков
– Военная разведка, – представился он. – Меня зовут Карл, а это Франц.
Человек за рулем походил на него, как братблизнец.
– У нас задание охранять вас...
Еще недавно Карл хотел убить Каймакова, выполнил все, что для этого требовалось, и думал, будто достиг цели. Приказ все изменил. Он не помнил прежнего желания и был готов любой ценой защищать Унылого.
Морковин с Сергеевым находились в «Фольксвагене», следующем за «Волгой».
– Кто ж это нас опередил? – Морковин висел на хвосте у Франца.
– Это наши, – как всегда, нехотя сказал Сергеев. – У них приказ охранять, вот они и охраняют.
Человек, стоявший за забором парка, осторожно вышел на набережную. Резидент ЦРУ в Москве обозначал его в своих документах псевдонимом Казанова. В миру он звался Вадиком Кирсановым, а постоянные посетители валютного бара гостиницы «Славянская» знали его под прозвищем Красавчик.
Казанова осторожно прошел мимо изрешеченной машины, осмотрел труп Резцова и медленно двинулся дальше. Поймав такси, он поехал домой. На полдороге позвонил из автомата.
– Пришли двое, потом еще один. Разговаривали, этот последний передал пакет. Тут его и замочили из машины... Красная «девятка», номера нет... Мертвее не бывает, из груди лужа крови вытекла... Нет, его один из оставшихся замочил. Раз десять палил, всю машину разнес... Сам видел, вблизи, потом подошел... Два трупа, точно...
Доложив, Красавчик поспешил домой – в девять назначено свидание с новой киской. И он успел.
Асмодея трясло.
«Вот закрутили, гады, своих бьют, – нервно думал он. – Это чтоб американец поверил... А как у них со мной расписано?» Он позвонил Смиту.
– Все в порядке, подъезжайте. – Он назвал адрес. – Возьмите по дороге хорошей выпивки, чтобы я не сдох... Потом набрал номер Межуева.
– Почему Семен не объявился? – встревоженно спросил майор. – Как прошло?
– Прошло отлично, чтоб вы посдыхали! – Язык у Асмодея заплетался. – Пакет у меня, скоро приедет друг. А Семена пристрелили. И второго тоже. Сволочи вы все!
Он бросил трубку.
Американец принес водку, виски и коньяк. Нетерпеливо он вскрыл пакет и, пока Асмодей накачивался всем подряд, прочел документ. Раз, другой, третий... Потом вставил кассету в видеомагнитофон, просмотрел.
Несмотря на длительный опыт и железную выдержку, он чувствовал прилив радостного возбуждения. В руки попало то, что надо!
Краем уха он слышал об утечке информации по дейтериевой бомбе. Этим делом занималось АНБ и село в лужу: взять русских шпионов не смогло, потеряло своего офицера. Какая-то темная история приключилась с подозреваемыми. Не то несчастный случай, не то ликвидация... Но документальных материалов не осталось.