Пешком через Ледовитый океан
Шрифт:
В начале 1965 года я получил приглашение посетить доктора Макса Е. Бриттона в Институте морских исследований в Вашингтоне (округ Колумбия) и обсудить мои планы с Максом Брюером из Арктической научно-исследовательской лаборатории в Барроу. И вот, получив субсидию в двести фунтов стерлингов от Королевского географического общества и аванс под будущие заработки от моего литературного агента, я упаковал чемодан и полетел в Нью-Йорк.
Пять недель спустя я вернулся в Англию, посетив за это время все крупные города и центры полярных исследований в Соединенных Штатах, Канаде и Скандинавских странах, побывал и на самом краю Аляски, в Барроу, откуда собирался начать наше трансарктическое путешествие. Пришлось лететь на реактивном самолете «Дакота-8» даже через Северный Ледовитый океан по маршруту, близкому к тому, который я предполагал пройти на собачьих упряжках в 1966–1967 годах. Однако ко времени возвращения в Великобританию я был в долгах и вынужден был продать сувениры
Прошло около трех месяцев, прежде чем Географическое общество смогло рассмотреть мое предложение, так как большая часть членов экспедиционного комитета разъехалась на каникулы; однако в конце концов подкомитет полярных специалистов был созван, и 11 октября меня расспросили обо всем самым подробным образом. В результате была вынесена резолюция, составленная в сочувственных выражениях: «…экспедиционному комитету рекомендуется оказать поддержку трансарктической экспедиции. Это смелое и реальное первопроходческое мероприятие, ее план хорошо продуман, правда, научное значение ее невелико». Затем резолюция подверглась тщательному обсуждению на пленарном заседании комитета и была отвергнута на том основании, что экспедиции, поддерживаемые Королевским географическим обществом, должны иметь какую-то научную или техническую пользу; общество будут, мол, порицать за покровительство чисто спортивному и к тому же рискованному предприятию. Были высказаны также сомнения в возможности изыскать достаточную финансовую поддержку в такой короткий срок.
Этот отказ нанес мне сокрушительный удар. Я пришел в Географическое общество с предложением достигнуть того, что я считал «Горизонтальным Эверестом». Всего два дня назад я прочел книгу Бьерна Стауба «На лыжах к Северному полюсу» – отчет о неудавшейся попытке норвежца впервые пересечь по льду Северный Ледовитый океан. Это была попытка, которая не могла не возбудить интерес у отважных молодых людей. Его штурм не удался: у него не хватило времени; однако это был смелый юноша, и перед его смелостью нельзя не преклоняться. Я не сомневался, что немало подобных ему молодых людей тщательно изучают карты полярного бассейна и книги о полярных путешествиях и мечтают об этих путешествиях. Экспедиция к Северному полюсу Стауба была проявлением предприимчивости отважного молодого одиночки. Я не сомневаюсь, что и за этой попыткой последуют другие.
Совершенно ясно, что отказ Географического общества усугубил тяжелое положение, в каком я находился в последние три года. Мои личные долги приближались теперь к трем тысячам фунтов стерлингов. Поддержка Королевского географического общества подкрепила бы мою компетентность, что помогло бы мне получить финансовую поддержку для задуманного предприятия. Если бы я обратился к частным покровителям, то не сомневаюсь, что достал бы нужные мне деньги и без помощи Королевского географического общества. Друзья советовали мне поступить именно так, но я не внял тогда их советам, так как был совершенно уверен, что Географическое общество поддержит задуманную мной экспедицию.
Теперь, чтобы опровергнуть сложившееся мнение, надо было взяться за работу всерьез и надолго, по сути дела начинать все сначала (не знаю, почему я сразу не отказался от нее; возможно, попытался как-то спасти результаты трехлетнего труда). Мне пришлось вернуться к письменному столу, писать и рассылать во все концы сотни писем.
Я составил длинный список влиятельных людей, получивших медали или премии Королевского географического общества, и сверил его по «Who is who», [5] чтобы выяснить, кто из них остался еще в живых. Я проводил за машинкой по пятнадцати часов в сутки, пока не начинала болеть поясница, и к концу дня у меня немели кончики пальцев. Но сочувствие друзей не давало погаснуть моим надеждам.
5
«Кто есть кто» (англ.) – справочник, в котором сообщаются краткие сведения о государственных деятелях, ученых, писателях и других выдающихся людях. – Прим. перев.
Среди тех, кто поддерживал меня, были прежде всего сэр Вивьен Фукс, руководитель трансантарктической экспедиции 1955–1958 годов, организованной Британским содружеством, и мой литературный агент Джордж Гринфилд. После обычной еженедельной игры в теннис мы частенько за кружкой пива обсуждали предпринимаемые мною меры, мои удачи и неудачи; но видеть их мне приходилось, к сожалению, все же редко, так как я не мог позволить себе потратить деньги на железнодорожный билет до Лондона: одна поездка в Лондон равнялась тремстам четырехпенсовым маркам или восьмидесяти письмам авиапочтой в Канаду или Соединенные Штаты, а в этот период моей жизни
А как страдали мои родители! Иногда мне случалось видеть, с какой грустью они смотрели на меня, или слышать, как они шепчутся между собой. Они отходили в сторону, когда я ежедневно проносился по дому, торопясь успеть к последней отправке почты, или же настороженно ждали вестей, пока я каждое утро за завтраком читал полученную корреспонденцию.
Меня редко кто-нибудь навещал, но в тех немногих случаях, когда заходил Деннис Кершау, напряжение становилось невыносимым. Деннис был одним из моих ближайших друзей; в 1955 году мы оба принимали участие в первом плавании исследовательского судна «Шеклтон», когда оно возвращалось на юг. Мы провели два с половиной года в Антарктике, участвуя в разных экспедициях, и после многих месяцев тяжелого труда и недоедания встретились, когда на высоком плато, венчающем гористую часть Земли Грейама, соединились наши исследовательские партии. Но мы редко вспоминали об Антарктике, где провели счастливейшие годы нашей жизни, или о Южной Америке, которую мы каждый в отдельности проехали на попутных машинах во время длительного пути при возвращении в Англию. Мы говорили только о настоящем или о будущем: о борьбе за осуществление мечты или о его жене и детях, иногда о крикете или о моей жизни отшельника, которую он не одобрял. Но мне и в голову не приходило одновременно взяться за другое дело, устроиться куда-нибудь на работу на неполный рабочий день. Это помешало бы основательно сосредоточиться на одном, чему я хотел бы посвятить все свое время.
В конце концов наступил перелом в экспедиционных делах, и произошло это довольно обыденно. 25 февраля 1966 года мы вместе с Джорджем Гринфилдом позавтракали и отправились навестить сэра Вивьена Фукса. Огромная куча писем от доброжелателей и полярных исследователей лежала на полу не вскрытая, ибо, хотя вначале эти письма поддерживали мои надежды, позже мне неожиданно пришло в голову, что мои планы нуждаются в более реальной поддержке. Мы решили пригласить нескольких знаменитостей для участия в консультативном комитете; в этот день я находился в обществе двух близких мне людей и не скрывал от них своего подавленного состояния. Я хорошо помню совет, полученный от Джорджа во время нашего возвращения: «Не признавайся даже ближайшим друзьям, что ты хоть чуточку сомневаешься в себе».
Десять дней спустя я поехал в Лондон, чтобы встретиться в конторе сэра Вивьена Фукса с сэром Майлзом Клиффордом, бывшим губернатором Фолклендских островов и членом комитета трансантарктической экспедиции сэра Вивьена Фукса. Я опоздал на эту встречу на два с лишним часа из-за технических неполадок на железной дороге. Хотя это произошло не по моей вине, мне было крайне неловко, что я заставил ждать себя. Я живо помню совет Элеоноры Хонниуил, личной секретарши сэра Вивьена Фукса, данный мне за секунду до того, как я вошел в кабинет: «Выпрямитесь, сделайте глубокий вдох, расправьте плечи – теперь смело входите».
Беседа была краткой, даже очень краткой. Мой план, который сэр Майлз заранее внимательно изучил, был подвергнут проверке с помощью нескольких тщательно продуманных вопросов, и меньше чем за полчаса все было кончено: сэру Майлзу предложили принять на себя обязанности председателя комитета, цель которого состояла в том, чтобы помочь организации экспедиции.
Несколько очень известных людей дали согласие на участие в комитете, и с середины июня 1966 года он начал работу. Первыми приняли приглашение полковник Эндрю Крофт, исследователь Арктики, и вице-адмирал сэр Эдмунд Ирвинг, главный гидрограф военно-морского флота. С обоими я уже был немного знаком; они поддерживали меня на заседаниях Королевского географического общества и часто подбадривали, когда я впадал в уныние. Пири-Гордона, директора Глинмилзовского банка, я прежде не встречал, хотя слышал о нем уже довольно давно. Он был почетным казначеем всех больших экспедиций Великобритании в течение последнего десятилетия и почетным казначеем Королевского географического общества, в чьей поддержке я все еще нуждался. Впрочем, он был не единственным банкиром в нашем комитете; в него вошел также Элан Триттон, директор отделения Барклейского банка на Ломбард-стрит. Элан, самый молодой член комитета, побывал в Антарктиде с британской антарктической экспедицией 1952–1954 годов. Своим участием нас почтили также лорд Хант, руководитель британской экспедиции, совершивший в 1953 году первое восхождение на Эверест, и сэр Артур Поррит, тогда придворный врач королевы Елизаветы, ныне генерал-губернатор Новой Зеландии. Эти люди, включая и Джорджа Гринфилда, впоследствии тесно сблизились и образовали весьма изысканный «клуб». Они собирались в общем каждые три недели. Ко времени моей третьей встречи с экспедиционным комитетом Королевского географического общества они еще не имели единого мнения об экспедиции. Я пользовался сочувствием только близких друзей, но у меня не было поддержки какой-либо организации, не говоря уже о том, что передо мной стояла финансовая проблема. По моим расчетам, для осуществления задуманного предприятия потребовалось бы пятьдесят четыре тысячи фунтов стерлингов.