Пески Виды. Летопись тринадцати зеркал. Книга 2

Пушкина Александра

– В смысле, «беречь»?! – возмущение даже немного отодвинуло страх того, от чего надо беречь мужчин племени.

– Не отпускать из селения, – пожала худыми плечиками Лета. – Пакари маме пришлось отпустить. Он доказал, что может сам выбирать себе дело. Но обычно они должны оставаться и защищать территорию или делать работу, которую женщины племени делать не могут.

– Ясно, – не нашла что возразить Аня.

Она поёжилась от холода, пробравшегося в прорези балахона, и попыталась плотнее закутаться, даже надвинула на лоб капюшон. Всё равно, красоваться тут не для кого. Несмотря на дневной сон, глаза начали слипаться, и девочка задремала. Казалось, Лета растолкала её через несколько минут,

но над пустыней уже забрезжил робкий розоватый рассвет. Как во сне удалось удержаться в седле, Аня даже не представляла.

Местность немного изменилась – горы отодвинулись, а корку белой соли сменили песчаные барханы. Редкие сухие кустарники сиротливо цеплялись колючими ветками за голубеющее небо.

– Проснись, моя сабихо! Надо устраиваться на привал. Растянуть тенты, пока ещё не слишком жарко. – Лета обеспокоенно глянула на горизонт. – Красная полоса. Ох, молю Виду, чтобы сегодня не было песчаных бурь.

– А что, может быть? – настороженно уточнила Аня. О песчаных бурях она знала только из передач по телевизору и учебников. Везде говорилось, что это нечто страшное, но пока такая опасность казалась чем-то абстрактным.

– Может, – серьёзно кивнула Лета. – Они у нас бывают свирепыми очень. Иногда засыплет человека совсем, и всё, даже костей не найдут. А то и целый караван. Хотя, говорят, некоторым везло – засыпало не целиком. И они сами откапывались или караван мимо проходил – доставали. Но я думаю, это сказки просто для детишек. Ну как можно выжить, если тебя засыпало с головой?

– Эээ… – ледяные мурашки побежали по спине. – То есть, если начнётся песчаная буря, мы умрём?

– Ну, почему? – бодро улыбнулась Лета. – Можно успеть добраться до стойбища те-ранги, хотя тут на много хатва таких нет. Или найти какой-нибудь холм и переждать за ним, поставив наваа из накидок. Змееходка защитит нас от песка, главное, забраться повыше. Но лучше, конечно, совсем не попадать в бурю.

Такой ответ Аню до конца не успокоил, но бодрый голос Леты всё же сделал своё дело. Девочка вылезла из ставшего привычным седла и принялась помогать новой подруге сооружать тент от солнца. Выходило это, правда, не слишком ловко, и, наконец, Лета, уставшая от бесполезной помощи, отправила сгоравшую от стыда Аню к змееходке за бурдюками с водой.

Моату щурила золотистые глаза, свернувшись клубком у ближайшего бархана. Направляясь к ней, Аня вдруг ощутила, что ветер стих. Пропали звуки и шорохи, кроме тех, что издавали сейчас они с Моату. Стало как будто жарче и куда более душно. Девочка с тревогой поглядела в ту сторону, куда они направлялись. Было ощущение, что над горизонтом клубится чёрно-багровая туча. Змееходка зашипела, переходя в утробный рёв, и замотала косматой башкой.

– Что, тебе тоже не нравится? – тревожно спросила Аня.

– Аняяяя! – крикнула Лета, натянувшая, наконец, накидки так, что они образовали нечто вроде палатки. – Скорее сюда! Моату! Ко мне!

Змееходка среагировала быстрее гостьи с Перекрёстка. Она взбила фонтанчики песка своими «ластами», и «заструилась» в сторону хозяйки. Девочка, впрочем, тоже не стала дожидаться второго приглашения. Ветер усиливался. В лицо уже пару раз больно кинуло жёсткими песчинками. Моату обернулась вокруг тента кольцом, спрятав голову под него же. В итоге, внутри оказалось довольно тесно, но Лета достала небольшую масляную лампу и затеплила внутри фитилёк. Благодаря чему, в темноте «палатки» стало немного уютнее. Как ни странно, змееходку огонёк не испугал – она только щурила большие жёлтые глаза.

Снаружи в это время слышались завывания ветра. По коже Моату и натянутому полотну их тента, словно частый дождь, застучали песчинки. Стало душно и очень жарко. Аня почувствовала, как футболку пропитал пот.

– Лета? – девочка

услышала, как охрип собственный голос. – Мы же спасёмся?

В ответ те-ранги улыбнулась и сжала Анины пальцы:

– Не бойся, сабихо! Я уже бывала в сердце хамсина, и вот я здесь, живая и невредимая. Я даже после этого смогла немного справляться с песком. Мату-химра говорит, если бы Вида была с нами, как раньше, я стала бы великим заклинателем песка. Хотя я даже сейчас могу немного им управлять.

Лета закрыла глаза, напряглась и застыла. Песчинки перестали колотить по ткани их укрытия. Зато, будто в ответ на это, снаружи взвыл раненым зверем ветер. По смуглому лбу те-ранги прокатилась бисеринка пота. Глаза под веками задёргались, затем Лета выдохнула и вновь открыла их:

– Всё, не могу больше. Дальше больно и я могу так уйти в темноту.

По ткани палатки вновь застучал песок.

– Ничего, ты всё равно молодец! – слабо подбодрила Аня. – Вот бы ещё как-то эту духоту победить…

Огонёк в лампе едва теплился – воздуха на всех явно не хватало. На грудь будто положили камень, а на рот и нос – плотную маску. Мысли заметались в панике – если так пойдёт и дальше, дышать станет совсем нечем. И тут Ане пришло в голову, что она может попробовать это изменить. Холодная нить внутри легко поддалась, и над ладонью закрутился маленький снежный смерч. Повеяло морозом и свежестью. Моату зашипела и дёрнулась, но Лета придержала любимицу.

– Чшш, хади, Моату, тише! Аня нам помогает, – в глазах те-ранги засветился восторженный огонёк. – Ох, как же замечательно, сабихо! Нам бы такое колдовство в тот раз… мы с Пакари чуть не задохнулись, а я так даже в темноту ушла. Могла и умереть.

«Значит, умереть всё-таки можно…» – неприятно кольнуло внутри.

Вновь стало тревожно, но в таком небольшом количестве свою магию Аня могла поддерживать довольно долго. От песка и ветра они были защищены, а от жары и духоты спасал её маленький снежный буран, призванный, видимо, из мира Твилингаров.

Буря не стихала. Но, лёжа в «палатке» и болтая, девочки пережили и её, и наступление горячего душного полудня, когда хотелось снять с себя даже кожу.

Наскоро перекусив местными лепёшками, и запив их водой из бурдюка, Аня рассказала Лете о Земле, и о мире Твилингаров. Та, в свою очередь, вдоволь наудивлявшись, поведала собеседнице о том, как появились племена те-ранги, и что когда-то, ещё до её рождения, и даже до рождения мату-химры Вида была покрыта водой. И нынешние горы служили пристанищем для моряков, ходивших между прекрасными островами. А окружающие белую и жёлтую пустыни каменные гряды – часть материка.

– И видайи тогда свободно плавали в морях, прославляя свою прародительницу, плывущую в небе. И магии хватало на всех…

Лета вдруг печально умолкла.

– А потом Вида пропала, да? – тихонько уточнила Аня.

– Угу… но мы её обязательно найдём! Потому что…

Моату вдруг встряхнула головой, и, шурша осыпающимся песком, потянулась прочь из «палатки».

– Ой, кажется, пора.

Ландшафт снаружи почти не изменился. Только сдвинулся бархан, за которым девочки устроили своё укрытие, да не торчали больше из-под песка ветки сухих кустов. Перламутровое небо – розоватое к горизонту и бело-голубое над головой, – перетекало в бархатную полоску ночи где-то позади. Там, где бледно рисовались очертания нескольких лун. Надо же, а прошлой ночью она их не заметила! Моату крутилась вокруг себя, то ли гоняясь за хвостом, то ли разминая тело, которому пришлось долго лежать без движения. Лета, тоже попрыгав немного на месте и поразгибав спину, принялась собирать покрасневший от пыли и песка тент. Памятуя о своей недавней неловкости, Аня решила, что поможет собрать припасы, когда их «палатка» уже будет разобрана.