Пески времени
Шрифт:
Воскресным утром, подойдя к Терезе, она решила поговорить с ней.
– Как вы можете прозябать здесь, дорогая? У вас же необыкновенный голос. Вам надо этим пользоваться.
– Я пользуюсь. Я...
– Я имею в виду не... – она окинула взглядом церковь, – не это. Я говорю о профессиональном применении вашего голоса. Без ложной скромности скажу вам, что я могу на слух определять талант. Я хочу, чтобы вас послушал мой племянник. Он может записать вас на радио. Что вы на это скажете?
Терезе стало жутковато при
– Обсудите это дома.
– Мне кажется, это замечательно, – сказала мать Терезы.
– Тебе было бы неплохо попробовать, – согласился отец.
У Моник были свои соображения на этот счет.
– Ты же не профессиональная певица, – сказала она. – Ты можешь стать посмешищем.
Это, конечно, была неистинная причина, по которой Моник пыталась отговорить сестру. В действительности же Моник боялась, что Тереза добьется успеха. Именно Моник всегда была в центре внимания. «Это несправедливо, – думала она, – что Господь одарил Терезу таким голосом. А вдруг она станет знаменитой? Я тогда останусь в стороне, незамеченной».
И Моник всячески пыталась отговорить свою сестру от прослушивания.
Однако в следующее воскресенье мадам Нефф, остановив Терезу в церкви, сказала:
– Я поговорила со своим племянником. Он очень хочет устроить вам прослушивание. Он ждет вас в три часа в среду.
В следующую среду взволнованная Тереза предстала перед директором радиостанции в Ницце.
– Я – Луи Бонне, – кратко представился он. – Я могу уделить вам пять минут.
Внешние данные Терезы лишь подтвердили его худшие опасения. Его тетушка и раньше присылала ему подобные дарования. «Надо, пожалуй, посоветовать ей заниматься домашними делами».
Но он знал, что так не скажет. Тетушка была очень богата, а он оставался ее единственным наследником.
Тереза прошла за Луи Бонне по узкому коридору в маленькую студию.
– Вы когда-нибудь пели на профессиональной сцене?
– Нет, месье.
Ее блузка взмокла от пота. «Зачем я поддалась на эти уговоры?» – терзалась Тереза. Она готова была в панике бежать.
Бонне подвел ее к микрофону.
– У меня сегодня нет ни одного пианиста, так что вам придется петь а капелла. Вы знаете, что это такое?
– Да, месье.
– Чудесно.
Уже не в первый раз он думал, стоят ли все эти дурацкие прослушивания богатства его тетушки.
– Я пойду в аппаратную. У вас времени на одну песню.
– Месье... что мне?..
Но его уже не было. Тереза осталась в комнате одна, она стояла и смотрела на микрофон. Она понятия не имела, что ей петь. «Просто сходи и познакомься с ним, – сказала его тетя. – По субботам радиостанция передает музыкальную программу».
«Куда бы скрыться?»
Неизвестно откуда раздался голос Луи:
– У меня не слишком много времени.
– Простите, я не
Но директор решил наказать ее за то, что уже потратил на нее время.
– Хотя бы несколько нот, – настаивал он.
Этого будет достаточно, чтобы он доложил своей тетушке, как глупо выглядела эта девчонка. Возможно, после этого она перестанет присылать ему своих протеже.
– Я жду, – сказал он.
Откинувшись, он закурил «Житан». Еще целых четыре часа. Иветт будет его ждать. У него будет время побыть с ней, прежде чем вернуться домой к жене. Может, даже останется время на...
И тут он услышал ее голос и не мог в это поверить. Звуки были такими чистыми и нежными, что у него по спине пробежали мурашки. Голос был полон желания и тоски, он пел об одиночестве и отчаянии, о потерянной любви и несбывшихся мечтах. К глазам подступили слезы. Этот голос пробудил в нем чувства, которые он считал давно умершими. «Боже мой! Где же она была раньше?»
Вошедший в аппаратную инженер стоял и слушал точно завороженный. Дверь оставалась открытой, и, очарованные этим голосом, в нее входили все новые и новые люди. Они стояли и молча слушали, как голос сердца отчаянно взывает к любви, все другие звуки словно замерли в комнате.
После того как песня смолкла, в комнате воцарилась тишина, затем какая-то женщина сказала:
– Кто бы она ни была, не упускайте ее.
Луи Бонне поспешил в студию. Тереза уже собралась уходить.
– Простите, я отняла у вас слишком много времени. Понимаете, я никогда...
– Сядьте, Мария.
– Тереза.
– Извините. – Он глубоко вздохнул. – Каждую субботу мы передаем музыкальную программу.
– Я знаю. Я ее слушаю.
– А что вы скажете по поводу участия в ней?
Она удивленно смотрела на него, не веря своим ушам.
– Вы имеете в виду, что хотите предложить мне работу?
– На этой же неделе. Для начала мы будем платить вам не много. Но это будет для вас хорошей рекламой.
В это было трудно поверить. Ей собирались платить за пение.
– Тебе будут платить? И сколько же?
– Не знаю, мне все равно.
«Самое главное, что я кому-то нужна», – чуть не сказала она, но сдержалась.
– Какая прекрасная новость. Значит, тебя будут передавать по радио? – сказал отец.
Ее мать уже начала строить планы:
– Мы предупредим всех друзей, чтобы они слушали и написали о том, как ты им понравилась.
Тереза взглянула на Моник, ожидая, что она скажет: «Не надо этого делать, Тереза и так всем понравится».
Но Моник промолчала. «Это быстро забудется», – думала она.
Но она ошиблась.
В субботу вечером на радиостанции Тереза вся дрожала от волнения.
– Поверьте мне, – убеждал ее Луи Бонне, – это совершенно естественно. Через это проходят все артисты.