Песнь алых кленов. Том 1
Шрифт:
— Вы этого не проходили. Я проходил. Я больше не хочу, — негромко отозвался Лин Ху. Его не заботило, смогут ли они расслышать.
— И что? Что с того? Ты сейчас живой? Все же было в порядке. Ты выбрался, ты живешь… жил спокойной жизнью, — Сяо Тун заворочилась, уперлась ногами в пол повозки и нажала на спину. Лин Ху почувствовал, как его двигают к стене. — Жизнь на этом не кончается. Ты что, уже все видел? Всех монстров одолел?! Да ты наверняка даже не целовался ни разу! Девушки голой еще не видел!
— Видел, — Лин Ху не мог отказать себе в этой мстительности. Его практически прижало ожогами к деревянным доскам. Ему и сейчас было больно напрягаться, а от такого наверняка можно было и сознания снова лишиться. Но после брошенной фразы Сяо Тун, если до этого только угрожала, теперь надавила так, словно правда хотела ему больно сделать. Спас Фа Ханг — заметно напрягся и выровнял их, попытался вернуть в центр. Он приговаривал в полголоса:
— Ну, тише. Успокойтесь, пожалуйста. Лин Ху, а за девушками подглядывать не хорошо.
— И в мыслях не было, — буркнул Лин Ху. Сяо Тун быстро справилась с собой, попыталась боднуть его затылком и нахально продолжила:
— Я — кожа да кости, ничего интересного. После такого разве не жалко умирать?
— А ты в мою жизнь не лезь, — потребовал Лин Ху. Тоже уперся ногами в пол и попытался ее сдвинуть, хотя сбоку снова выровнял Фа Ханг, уговаривая их на перемирие уже беспомощным: «Ну ребята… ребят…»
— Твою? Что насчет наших? Ты для нас уже как родной! Что было бы с нами, если бы ты на наших глазах сгорел?! Ты про это не подумал?
— Пережили бы, — уже не так уверенно проворчал Лин Ху, но давить перестал, и вообще теперь выглядел понурым, красным — то ли от стыда, то ли от ожогов. — А как ты думаешь, что нас теперь ждет? И не сожгут ли меня вскоре снова? Но уже враги, так же у тебя на глазах. Просто чтобы ты подчинялась.
И Фа Ханг и Сяо Тун поняли — Лин Ху говорил о чем-то личном. Обоих пробрал холодок от мысли: «Неужели у него на глазах кого-то сжигали, чтобы он повиновался?» О себе они в этот момент предпочитали не думать.
Лин Ху первым заметил, что повозка остановилась. Поднял голову, но предупредить не успел — открылась крышка, которая до этого прикрывала вход в повозку вместо занавески. «Предсказатель» смотрел на них осуждающе, но с озорными искорками в глазах. Лин Ху глядел ему в лицо исподлобья — он был прямо напротив двери. Остальные повернули головы, но молчали.
— Чего орете? Чуть не перевернули повозку. Силы много? Если от вас будет подозрительно громко или подозрительно активно… — из-за спины предсказателя показались две словно бы палки, поделенные на три части. Лин Ху не сразу узнал в них огромные, толстые паучьи ноги, что заканчивались когтями. Они проплыли мимо Лин Ху, ткнули когтями Фа Ханга и Сяо Тун, словно бы строгий учитель пальцем, — мне придется спеленать вас сильнее. И пасти вам заткнуть. Говорят, паутина на вкус отвратна. Я бы на вашем месте стал вести себя потише.
Убирая лапы, он как бы случайно задел и Лин Ху по затылку, но тот даже с места не сдвинулся. Дверь снова закрылась досками, вскоре повозка тронулась. Судя по свету за спиной «предсказателя» — был уже разгар дня. Они немного помолчали, даже Фа Ханг только сопел. Первым заговорил Лин Ху:
— Прости. Я не должен был этим кичиться. Ты сама начала.
— Только за это? Да плевать. Ни за что больше извиниться не хочешь?
Лин Ху молчал так упрямо, словно врагом теперь была она. Сяо Тун тяжело дышала, ждала, потом снова заговорила сама:
— Слушай… когда я хотела посмотреть мир, других заклинателей, в моих планах не было сгоревшего друга.
— Как насчет моих планов?
— Не было у тебя никаких планов, — вздохнула Сяо Тун. — Слушай… все не так, как тогда… я не знаю, что там было, но на этот раз тут с тобой мы. Я думаю… это что-то да меняет?..
Лин Ху снова молчал, глядя в просветы между досками пола. Сделал несколько глубоких вдохов и заговорил. Никому раньше он не рассказывал этого — родители не спрашивали, в клане его сторонились, младшие и так все знали. А Лин Ху нужно было выговориться…
***
После того, как его вынудили открыть барьер, его жестоко избили по приказу главы клана. И Тьен Ю сильно удивился, когда пришел в себя перевязанный, но все же без тех сильных болей, которые он ожидал. Пахло травами: влажными, сухими, дымом от сгоревших трав. Кто-то приложил много сил, чтобы он скорее выздоровел, и в голову Тьен Ю закралась мысль о том, что, может, их успели спасти.
В узкой комнате было две кровати, больше напоминающие застеленные лавки. Второй кровати можно было дотянуться рукой, так близко она стояла. Кроме этого в комнате был только деревянный небольшой столик с кучей баночек, небольшим тазом и курительницей. На соседней кровати кто-то лежал, и прежде, чем Тьен Ю дотянулся до плеча фигуры, та обернулась сама, что-то почувствовав. Это была Мэй Ли, хотя узнать ее было сложно из-за синяков и измученного вида. Именно та подруга, жизнью которой его вынуждали открыть барьер. Когда на Тьен Ю бросились враги — она встала на его защиту. Толку от этого было мало, зато ей, наверное, так спокойнее. Она сама протянула руку, коснулась его щеки и с трудом привстала, ее лицо приблизилось к его.
— «Лин Ху», — едва слышно прошептала она. — Запомни. Мы сказали им, что тебя зовут Лин Ху.
— Зачем? — Непослушный голос съел половину звуков этого вопроса, но она поняла. Смотрела серьезно, обеспокоенно:
— Как ты думаешь, что с тобой будет, когда они узнают, кто ты?
Тьен Ю все еще не хотелось верить, что все настолько серьезно. Он подвигался, проверил тело. Оно было цело, полно сил. Он приподнялся на кровати, спросил негромко:
— Где остальные?
— Не знаю. Тут только раненные.
— Но ведь раненных было больше, — удивился Тьен Ю, опустил ноги на пол. Он прислушивался — за дверью было тихо. Мэй Ли вздохнула, спрятала голову в одеяло. Она плакала, и ответ получился надрывным, жалким:
— Они не сражались…
Тьен Ю был поражен этим. Задумался было о том, чтобы успокоить девушку, но решил, что важнее сейчас разузнать обстановку. Бежать он пока не собирался — просто дойти до двери и послушать, что за ней. Но, стоило подняться на ноги и отойти на два шага от кровати, как простыня с нее поднялась, словно ветром задетая. Она распрямилась, бросилась на Тьен Ю и, обмотав его, приволокла обратно в кровать. Он больше не старался вести себя тихо — пыхтел, сопротивлялся, пытался вырваться, но ткань держала его на месте. Вскоре дверь распахнулась сама.