Песнь копья
Шрифт:
– Поверишь ли, если скажу, что для меня это мучительнее, чем для тебя? – спросил маг.
Ответом ему стал бешеный, налитый кровью взгляд.
– И тем не менее, это так. Ты всего лишь покидаешь мир живых, а я убиваю собственного потомка.
– Прости, что мне тебя не жаль…
– Нет слов, которые бы оправдали меня и убедили тебя в важности происходящего, поэтому увещевать не стану. Посоветую только: не сопротивляйся. Покорись и всё пройдёт безболезненно.
– Другие этим советом воспользовались?
– Никто из них.
– В Пекло такие советы, – оскалился Сергиус в сардонической улыбке.
Гед Геднгейд
Магическая сфера воспарила высоко над центром площадки и её свет усилился. Раскинув руки, маг затянул длинный речитатив; старческий голос звучал чисто, в глазах пылал индиговый огонь магии, свет сочился по венам, а тело спиралями обвивала светящаяся тайнопись.
Всё помещение отозвалось на волшебные слова, сфера передала кристаллическим столпам своё сияние и те медленно поднялись из углублений, сверкая гранями. Столпы начали движение против солнечного хода, постепенно ускоряясь, а голос заклинателя метался от стены к стене, набирая новые силы. Наконец он зажил собственной жизнью, самостоятельно повторяя словоформулы, когда маг умолк; к тому моменту столпы двигались так быстро, что стали сплошной смазанной стеной свечения, в которой то и дело вспыхивали магические знаки.
Сфера, бывшая центром волшебного механизма, издавала мелодичное гудение на грани слуха. Наделённая почти что разумом, она протянула внутрь двух тел энергетические нити и призвала к себе их души, их разумы. Один из людей сопротивлялся и в нематериальной прослойке звучали крики боли; другой покорно вышел из дряхлой оболочки и устремился к сфере, чтобы внутри, поменявшись местами с упорствовавшим, снизойти в молодое, полное сил тело. Процесс потреблял громадное количество гурханы, вся крепость испытывала отток энергий, и всё же процесс шёл медленно.
Янкурт, дотоле наблюдавший, прислонившись к стене, выпрямился вдруг и сделал несколько шагов к механизму. Он потянулся как после сна, хрустнул шеей. Дух Геда отвлёкся от процесса и обратил взор к фактотуму. Пребывая в бестелесном состоянии, маг мыслил медленнее, воспринимал материальный мир смазанным и инертным. Медленная как движение улитки мысль родилась в сознании: «Что ты делаешь?»
Тем временем Янкурт совершил один короткий, но столь быстрый рывок, что успел проскользнуть между столпами за долю мгновения. Заголосили крошечные бубенчики, крепившиеся к волосам-иглам.
«Что ты делаешь, Янкурт?»
Воин достал из-за спины меч, – очень длинный кривой клинок без гарды, с уродливым иззубренным лезвием.
«Янкурт? Нет… Нет!»
И тогда великий волшебник услышал, как вопли Сергиуса сменились на громкий, радостный хохот. Предательство!
«Янкурт!»
Мечник подпрыгнул к сфере и нанёс удар.
***
Когда произошёл взрыв, жизнь в Керн-Роварре остановилась. Жители многочисленных рабочих посёлков, служащие фабрик, созданных повелителем-волшебником, замерли и обратили взоры на блиставший в ночи шпиль. Часть его исчезла вдруг с грохотом и раздалась какофония хаотичных звуков, от которых ужасно болели головы. Видимое небо близ пролома стало искажаться, – появилась огромная переливчатая сфера нестабильного пространства. Она мерцала и подрагивала, испуская скрежещущие звуки разных тонов, от которых с ближайших пиков сходили лавины.
Оправившись от первичного потрясения, жители долины зашевелились как растревоженные муравьи. Многие волшебники, получив приказ от повелителя Узхета, собрались на крыше големостроительной фабрики, где образовали круг призыва и часы напролёт читали общее заклинание. На рассвете их голоса были услышаны.
В центре круга, образованного десятками магов, появилась высокая фигура. То был рослый мужчина очень крепкого сложения, чьё лицо скрывалось под капюшоном зелёного плаща; из-под растрёпанных полов виднелись грязные босые ноги. Волшебники немедленно пали ниц, выказывая почтение высочайшему присутствию. Только старик Узхет направился к носителю плаща, тяжело опираясь на посох.
– О дражайший господин, – продребезжал мажордом Геда Геднгейда, – случилось страшное! Мне отдан приказ взывать к вашему милосердию, если нечто подобное…
– Я вижу. – Неразличимое лицо обратилось к шпилю. – Гед внутри.
– Мы полагаем, о дражайший господин! Вчера Янкурт прибыл с, – маг понизил голос до едва различимого шёпота, – новым телом, и мы оставили нашего повелителя наедине с его скорбью! Что-то случилось…
– Видимо, я должен отправиться туда.
– О дражайший господин, будьте осторожны! – взмолился Узхет. – Авангор повёл внутрь своих воинов, но они не вернулись!
Призванный испарился с крыши, чтобы в тот же миг оказаться внутри Зеркального Оплота. Осмотревшись, он двинулся по лабиринту, который знал не хуже хозяина крепости. Структура реальности была стабильной в большинстве мест, и только в эпицентре возмущения творилось нечто странное. Так носитель зелёного плаща добрался до одной из внешних кромок аномалии. Воздух стал казаться ему смородинным на вкус, потянуло смесью запахов ладана, озона и старых рыболовных сетей.
Дражайший господин двигался по одной из аркад, когда плотность бытия стала ощутимо меняться то в большую, то в меньшую сторону. Он начал слышать звуки, отделившиеся от источников, голоса, которые звучали в прошлом, но теперь повторялись из-за нестабильности темпорального потока. Всё это изрядно забавляло, учитывая, что прошлого не существовало, а будущего ещё не существовало.
Впереди замаячили массивные чёрные фигуры.
«Далеко же вы забрались,» – подумал дражайший господин, нагнав отряд.
Гвардейцы Геда Геднгейда являлись грозной силой. В прошлом волшебники, они присягнули великому повелителю и согласились пройти путями синтеза живой плоти с неживым металлом, – чёрным чугуном. Древний маг наградил их механическими телами големов, снабдил великолепным оружием времён Эпохи Тёмных Метаний и нарёк Нержавеющими. У него было своеобразное чувство юмора. Громадные, тяжеловесные, грозные, с непроницаемыми чёрными куполами, скрывавшими остатки человеческих лиц, они бросились внутрь башни на помощь господину и завязли в неустойчивой реальности.
Вёл гвардейцев, несомненно, Авангор, – самый первый и самый громадный. В правой руке он сжимал молот на длинной рукояти; левая рука являлась шестиствольной чарометающей пушкой; из горбатой спины тянулась дымившая труба, а на лице застыло выражение гнева и решимости.
Члены отряда то и дело подрагивали, их очертания смазывались, фигуры непроизвольно смещались, а наблюдатель слышал, как тяжёлые шаги сотрясали стены под приказы Авангора. Коснувшись предводителя, он укрепил того в реальности и гигант отмер.