Песнь крови

Райан Энтони

Макрил фыркнул.

– Да этих людишек мимо горшка не мочиться не научишь, не то чтобы быть охотниками!

– Наверняка среди них есть люди, способные к обучению. Вера учит нас, что даже в самых отпетых могут найтись свои достоинства. Я предлагаю отобрать нескольких из них, человек тридцать, не больше. Мы будем их обучать, они будут отвечать перед нами. Организуем вылазку, найдем один из лагерей Черной Стрелы и разорим его. После того, как нам удастся одержать первую победу над кумбраэльцами, прочие солдаты тоже воодушевятся.

Ваэлин помолчал, набираясь мужества сказать

то, что надо было сказать.

– Людей особенно воодушевит, если вы, милорд, лично возглавите вылазку. Солдаты уважают командиров, которые делят с ними любые опасности.

«А в сумятице боя может случиться многое, стрела может легко промахнуться мимо цели…»

Аль-Гестиан погладил редкую щетину у себя на подбородке.

– Брат Макрил, вы согласны с предложенным планом?

Макрил искоса взглянул на Ваэлина, подозрительно насупил массивные брови. «Он понимает, что что-то не так, – догадался Ваэлин. – Он это чует, как гончая, уловившая непривычный запах».

– Попробовать стоит, – сказал Макрил, помолчав. – Хотя… отыскать их лагерь… Не так-то это просто. Эти мерзавцы умеют путать следы.

– Братья Шестого ордена считаются лучшими следопытами во всем Королевстве, – сказал Аль-Гестиан. – Если их лагерь можно отыскать, вы его отыщете, я уверен.

Он хлопнул себя по колену, заметно оживившись при мысли о том, что его проблема имеет-таки решение.

– Спасибо вам, братья! Этот план и впрямь должен сработать.

Он встал, взял со спинки стула волчью шкуру и накинул ее себе на плечи.

– Что ж, за дело! Нам многое предстоит сделать.

* * *

Фамилий ни у кого из солдат, похоже, не было. Их знали в основном по кличкам из их преступного прошлого: Шнырь, Красный Нож, Шустрила и тому подобное. Тридцать кандидатов на обучение отобрали с помощью простейшего испытания: заставили весь полк бегать вокруг частокола и взяли тех, кто продержался дольше прочих. Солдаты выстроились в три шеренги по десять человек, злобно зыркая на Макрила, пока тот излагал им правила, которым отныне будет подчиняться их жизнь.

– Любого, кто напьется без дозволения, выпорют. Того, кто напьется пьян больше одного раза, выгонят из полка. А если кто из вас, говнюков, думает, будто это бесплатный билет до дома, так имейте в виду, что тем, кого выгонят, придется выходить из Мартише на своих двоих, в одиночку и без оружия.

Макрил выдержал паузу, чтобы до них дошло. Человек, который в одиночестве отправится в лес Мартише без каких-либо средств себя защитить, глазом не успеет моргнуть, как окажется привязанным к дереву, с выпущенными кишками.

– Зарубите себе на носу, жалкая шайка вороватых мерзавцев, – гремел Макрил, – лорд Аль-Гестиан дал Шестому ордену дозволение натаскивать вас, как мы сочтем нужным. Отныне вы принадлежите нам!

– Мы на это не подписывались! – угрюмо проворчал желтолицый человек в первом ряду. – Мы на королевской слу…

Макрил дал ему в челюсть, и желтолицый растянулся на земле.

– Брат Баркус! – рявкнул Макрил, перешагивая через распростертого солдата. – Десять розог этому человеку! И лишить рома на неделю.

Он обвел взглядом оставшихся.

– Кто-нибудь еще желает обсудить условия службы?

* * *

На следующий день Каэнис с Дентосом ушли в лес. Им было поручено отыскать кумбраэльский лагерь, пока солдаты проходят обучение. Двойная угроза – порки и смерти, – оказалась великолепным стимулом к дисциплине и усердию. Солдаты повиновались каждому приказу, выдерживали забеги по снегу длиной в несколько миль, терпели болезненные уроки мечного и рукопашного боя, почтительно внимали Макрилу, который пытался вдолбить в них основы выживания в лесу. На самом деле они держались чересчур почтительно, выглядели чересчур запуганными, а Ваэлин знал, что запуганный солдат – плохой солдат.

– Не переживай, – говорил ему Макрил. – Главное, чтобы они больше боялись нас, чем тех мерзавцев, и все будет в порядке.

Ваэлин взял на себя уроки мечного боя, в то время как Баркус наводил на солдат ужас своим подходом к рукопашному бою, не подразумевающим решительно никаких правил. Норта быстро оставил попытки научить их стрельбе из лука – у них было недостаточно ловкости и опыта, – и вместо этого сосредоточился на арбалете, оружии, которым даже самый неуклюжий способен овладеть за несколько дней. К концу первой недели их небольшой отряд уже способен был пробежать пять миль, не жалуясь и не канюча, перестал бояться ночевать за пределами частокола, и большинство уже могли попасть в мишень из арбалета за двадцать шагов. Им по-прежнему недоставало умения фехтовать и сражаться врукопашную, однако Ваэлин видел, что они, по крайней мере, умеют уже достаточно, чтобы пережить хотя бы первую встречу с людьми Черной Стрелы.

Легенды о Ваэлине, как обычно, опережали его, и солдаты относились к нему со смешанным благоговением и страхом. С Нортой и Баркусом они еще время от времени могли перекинуться парой слов, но в присутствии Ваэлина хранили молчание, как будто одно лишнее слово сулило им быструю гибель. Тем более что Ваэлин постоянно пребывал в угрюмом настроении, отчего сделался вспыльчив и частенько раздавал удары деревянным посохом, который использовал на фехтовальных тренировках. По временам он ловил себя на том, что разговаривает совсем как мастер Соллис. Это его настроения не улучшало.

Аль-Гестиан решил тренироваться вместе с солдатами. Он наравне со всеми участвовал в забегах и получал ссадины на тренировках. Линден оказался недурным фехтовальщиком и был достаточно высок и силен, чтобы как минимум попытаться противостоять Баркусу в рукопашном бою. Он постоянно стремился ободрять солдат, во время забегов поднимал на ноги упавших и помогал им бежать дальше и бурно одобрял их жалкие успехи в мечном бое. Ваэлин обнаружил, что солдаты мало-помалу начинают уважать молодого аристократа: прежде его за спиной называли не иначе, как «сопливый недоумок», теперь же он сделался просто «его светлость». Настроение у солдат по-прежнему было угрюмое, к Ваэлину и его братьям они любви не питали, но Аль-Гестиан сделался человеком, достойным товарищеского отношения. И при виде того, как он сходится в поединке со своими солдатами, депрессия Ваэлина усугублялась. «Убийца…»