Песнь крови
Шрифт:
— На всех искать?
— Да. Чтоб загнать в угол крысу вроде Одехнала, вся команда нужна.
— Ох, припомните старую пословицу про крысу в углу.
— Я ее хорошо помню. С карликом придется попотеть.
В спальне кто-то ворчливо пожаловался на шум. Спустя пару мгновений мимо проковылял Тяп, направляясь на кухню. Причем так спотыкался, гремел, лязгал и шаркал, что перебудил всех. Когда Су-Ча вернулся с кипой шанторских балахонов, вся толпа уже возилась на кухне, толкаясь, готовя и жадно поедая завтрак.
Переоделись
— Занимайте места без спешки, спокойно, — приказал Ездок соратникам. — Не привлекайте внимания. Я пошлю вам сигнал через Сеть, когда буду готов. — И услал их попарно к нужным местам — идите себе, позванивая колокольцами, предупреждая здоровых о приближении чумного.
Сам полчаса обследовал через Сеть окрестности. Вокруг царило необычайное спокойствие, будто люди ощущали присутствие Одехнала и ожидали беспорядки, страх и кровопролитие.
Самого же карлика засечь с такого расстояния оказалось нетрудно. Карацина сияла маяком. Ездок ощутил ее тревогу, волнение. От карлика же исходил всеобъемлющий покой. Еще почувствовал присутствие четверых, особого внимания не заслуживающих. По-видимому, наймиты Одехнала.
Потянул за нить Сети, связывающую с командой. Оповестил: «Я иду — будьте готовы».
Побрел по грязной улице, сгорбившись, позванивая колокольчиком. Сквозь просветы пьяно покосившихся хибар увидел бурую от ила и грязи реку. Прямо над ней, поддерживаемые загнанными в дно сваями, стояли деревянные лачуги. Когда река разливалась, множество их неизменно обваливалось, топя жильцов, — и неизменно же отстраивалось снова, столь же непрочно и убого.
Укрывший заговорщиков дом ничем не отличался от соседних. Позванивая, Ездок брел от двери к двери, приостанавливаясь у каждой, будто прося милостыню. Когда добрался до нужной, шевельнул пальцем — за дверью тихо щелкнул отодвинутый засов.
Стражи у дверей не оказалось. Ездок шагнул внутрь. Услышал: позади кто-то из соратников позвонил в колокольчик.
Темень была кромешная. Вынул из кармана кристалл, зашептал — тот засветился, будто жук-светлячок. Ездок выждал, пока глаза приспособятся смотреть.
Слишком уж Одехнал самоуверен: ни стражи, ни охранного заклятия. Будучи армейским офицером, Ездок твердо усвоил: на вражеской территории всегда следует ожидать худшего.
Когда глаза привыкли к зыбкому свету, опять вызвал своих людей через Сеть. Сообщил: «Иду вверх». Одехнал прятался где-то там. Карацина и прочие — тоже наверху, но чуть дальше.
Одехнал вовсе не был столь уж беззаботным, как показалось на первый взгляд. Уже у верха лестницы Ездок замер — что-то не так. Замер, не двигая ни единым мускулом, позволил чутью шарить вокруг… Ага, вон — в двух ступеньках от ноги. И ведь не заметишь просто так, даже зная, куда глядеть: в дюйме над вытертой грязной доской — тонкая черная нить.
Хитро — устроить ловушку незваному гостю там, где думается больше об ожидающем наверху, чем о ловушках на лестнице. Хм, сам бы еще для верности и за ней ловушку устроил.
Ездок осмотрел верхние ступеньки с особым тщанием. Ага, так и есть — одна соединена с охранным заклятием. Шагни — и сразу тревога.
Осторожно переступил обе ловушки.
Лестница выводила на балкон, идущий вдоль здания и затем сворачивавший налево. Из-за нескольких дверей высачивался свет, но Одехнал ждал за поворотом.
Ездок разбросал на углу взрывные зернышки, затем подошел к двери Одехнала, прислушался, принюхался — кажется, карлик спит.
Присмотрелся к ручке двери, посветил кристаллом — ловушек не обнаружил. Снизу послышалось легкое дыхание, посветлело. Глянул — тень размером с Чаза скользнула внутрь, за ней — еще одна, маленькая — Су-Ча. Ездок нахмурился — торопятся слишком, им бы еще выждать.
Значит, надо торопиться самому. Повернул ручку, шагнул внутрь — и замер, ошарашенный.
Комната показалась роскошней дворцов Востока. Одехнал возлегал на огромных пуховых подушках и улыбался во сне. В воздухе висел горьковатый запашок жженого опия.
Теперь нужно быстро-быстро, пока Чаз и Су-Ча не растревожили всех. Крохотное заклятие запечатало карлику рот, почти такое же — связало щиколотки, затем запястья, пальцы. Одехнал шевельнулся, но лишь чтобы устроиться поудобнее.
В недрах дома зазвенел гонг. Ездок вывалился из комнаты — навстречу ярчайшему свету. Чаз, глупо улыбаясь, стоял как раз на ступеньке с ловушкой.
Из комнат поодаль выскочили двое с оружием. У ног первого возник Су-Ча — и головорез, завопив, полетел с балкона. Второй увидел Ездока и кинулся назад, в комнату, из которой появился, — там была Карацина и еще кто-то.
Под ногами лопались взрывные зернышки. Ездок шибанул с разбегу дверь плечом — та вылетела с хряском. Комната оказалась еще роскошнее Одехналовой. Чаз ворвался следом, пыхтя. Мимо просвистел нож.
В глубине комнаты, среди теней, стояла Карацина, глядя вниз, прижав в ужасе ладонь ко рту. Удирающий отшвырнул ее, нырнул, будто барсук в нору. Карацина закопошилась на полу…
Чаз подхватил ее, а Ездок уставился сквозь дыру на беглеца, барахтающегося в бурой воде, чтобы доплыть до лодки. Ее хозяин — стройный, мощно сложенный чужестранец с поразительными зелеными глазами — ждать беглеца вовсе не собирался.
— Вот и шайка Влазоса, — пробормотал Ездок. — Шай Хи.
Достал из кармана флакончик, швырнул.
Чужестранец выпустил весла, поднял руки, насылая охранное заклятие. Флакончик бессильно шлепнулся в реку.
Шай Хи спас себя от страшной смерти, но потерял весла. Поплыл неторопливо вниз по течению.