Песнь Лихорадки

Монинг Карен Мари

Я осознала его слова.

– О Боже, то есть...
– я умолкла, в ужасе уставившись на Крууса. Затем резко повернулась к Парню с Мечтательными Глазами.
– Заткнись, - прорычала я.
– Прекрати говорить сейчас же.

Но он не послушался. Он продолжил доносить свою мысль с абсолютной ясностью и окончательностью, звоня в похоронный колокол по всему моему миру.

– Как только песня будет спета, раса Невидимых прекратит свое существование, от самых скромных до самых величественных ее созданий. Он никогда не предавал тебя, Круус. Он не предавал никого из своих

детей. Ради них он отказался от самого дорогого, что у него было, - ПМГ улыбнулся с легкой горечью.
– И в конце концов, она все равно его оставила.

– Ты не должен был ему это говорить, - яростно произнесла я.
– По крайней мере, не до того как он передаст мне песню! Ты мог бы солгать.

– Никакого веселья, - пробормотал ПМГ.

Круус маленькую вечность стоял неподвижно. На душе у меня становилось все тяжелее по мере того, как затягивалось его молчание. Наконец он горько произнес:

– Ты это нарочно сделал, ненормальный мудак. Ты нашел способ загнать меня в угол. Если я откажусь отдать мою половину МакКайле, я умру. Если я дам ее МакКайле, я умру. Я умру в любом случае.

– Но Видимые выживут, - мягко сказал Парень с Мечтательными Глазами.
– Ты же хотел быть королем.

– Нахрен Видимых, я всегда их презирал! Мертвец - не король!

ПМГ пожал плечами.

– Никогда не говорил, что будет легко.

Внезапно ПМГ исчез, а мы вернулись в книжный магазин.

Все разом заговорили, желая узнать, что случилось, но моя голова шла кругом, и в животе возникло ощущение тошноты, потому что я знала, что в Круусе нет альтруистичности, он презирал Видимых, и вся его мотивация на протяжении всего его существования - это освобождение Двора Темных.

А не его убийство.

И не собственная смерть в процессе.

Мой взгляд метнулся к Круусу, и я умоляюще уставилась на него, пока тянулось время.

Я нашла ответ на свой вопрос в безжалостных глубинах его социопатичного эгоистичного взгляда. Суицид был не в его природе. Он просто не так был устроен. Он был ходячим изначальным недостатком, сотворенным несовершенной песнью.

Невидимыми двигала бесконечная всепоглощающая жажда украсть то, чего им не хватало, в слепой ненасытной погоне сделать себя цельными. Видимые же всего лишь были опустошены бессмертием, ими двигало желание испытать эмоции, которые, как я начинала подозревать, они когда-то знали.

Видимые могли эволюционировать. Невидимые были на это неспособны, они заточены в несовершенном, ограниченном, эгоистичном существовании.

Круус даст мне его половину песни?

Ни. За. Что. На свете.

Он знал, что я нашла ответ на свой вопрос в его взгляде, и сверкнул ледяной улыбкой.

– Пошла ты нахрен, МакКайла, и весь твой мир тоже. Если я обречен, - сказал он, сужая глаза до полосок радужного льда - и внезапно я поняла, что смотрю в глаза психопатичной Синсар Дабх, - то и ты обречена. Вместе с каждым ныне существующим Видимым. Я никогда не позволю этим ублюдкам пережить мою расу.

Он исчез.

– Призови его обратно!
– заорала я Джаде

и повернулась к Бэрронсу.
– И удержи его тут, когда он появится!

– Я не могу, Мак. Браслет. Он исчез!

– Так король сказал, что на самом деле ему удалось воссоздать песнь, но он ей не воспользовался?
– спросила Джада, когда я посвятила их в то, что произошло, когда ПМГ утащил нас в Изначальный Мир.

Я плюхнулась на диван, вздыхая.

– Да. То есть, нет, не король. Парень с Мечтательными Глазами продолжал говорить о нем в третьем лице, как будто он на самом деле не король.

– Тогда кто он?
– потребовал Кристиан.

– Я не знаю. Возможно, какая-то часть короля. Кем бы он ни был, у него очень много силы, - я ощущала его как короля. Он перенес меня на ту же планету, куда когда-то меня взял король.

– И он поместил половину песни в музыкальную шкатулку, а другую половину - в Синсар Дабх?
– продолжила Джада.

Я кивнула.

– Но не в ту версию Синсар Дабх, которая обладала тобой?

Я покачала головой.

– ПМГ сказал, что ее нельзя воссоздать. У Крууса она есть. У меня нет.

– И теперь Круус исчез, - сказала она, нахмурившись.
– Браслет исчез с моего запястья, как только он просеялся. Теперь я знаю, почему он вечно изменял условия каждого нашего с ним соглашения. Он никогда не был ко мне привязан. Он играл с нами, притворяясь, что браслет его контролирует, чтобы он мог держаться близко и наблюдать за каждым нашим шагом.

– Типичный ход в духе Крууса/В'Лэйна, - согласилась я.
– Недаром его зовут Великим Обманщиком.

– Значит, Контракт между вами двумя также не работает?
– спросил Танцор.

Я нахмурилась.

– На самом деле, думаю, он работает. Но я не могу его соблюсти. Он не проживет достаточно долго, чтобы я могла выполнить условия сделки, и это обнуляет соглашение.

– Скажи мне, что именно он говорил о цене песни, - мрачно сказал Бэрронс.

– Он сказал, что цена совершенной песни - это разрушение всего, что сотворено несовершенной песнью, - теперь я понимала, почему мои файлы утверждали, что если раса, использующая песнь, не сделала ничего неправильного, цена не будет высока. Я посмотрела на Бэрронса, который обменялся долгим взглядом с Риоданом.
– Что?
– потребовала я.
– Ты думаешь о чем-то, до чего я не додумалась.

Он долгий момент изучал меня взглядом, затем произнес, осторожно выбирая слова.

– Если это правда, то не только Невидимые прекратят свое существование, но и все, что создала Синсар Дабх. Книга создана несовершенной песнью и содержит лишь заклинания несовершенной песни.

– Алина, - прошептала я.
– Ты говоришь, что она также может исчезнуть.

– Возможно и все, что превращается в Невидимых.

Мой взгляд метнулся к Кристиану.

– Зашибись, - раздраженно сказал Кристиан.
– Хреновое положение дел Кристиана МакКелтара достигает нового уровня хреновости.