Песнь песней на улице Палермской
Шрифт:
Мать Йохана высокая и костлявая, с римским носом. Кости у нее хрупкие, как японский фарфор. В детстве она попала под трамвай и размозжила ногу, и с тех пор небеса наградили ее всеми разновидностями боли. Она перемещается, приволакивая негнущуюся нижнюю конечность, нашпигованную железными болтами. Но не ропщет. Смотрит на нас внимательными беличьими глазами, как будто кто-то прямо сейчас сказал нечто бесконечно важное и умное.
– Ну как ты, Жемчужинка моя? – улыбается она и слушает ответ. У Греты впечатляющий запас назидательных поговорок:
– Всегда смотри прямо на солнце, и тогда тень будет позади тебя! Улыбайся миру, и тогда мир улыбнется
Отличные дельные советы, каковым самой Грете, к сожалению, следовать не получалось.
В тот день настроение у Греты было более прозаическое, и она предложила исполнить «В минуту радости я часто плачу», песню, которую она поет вибрато [23] , а Ольга ей подпевает вторым голосом. По мере исполнения песни мать Йохана все смелее и смелее действует правой ногой, вдохновенно нажимая на педаль, а в конце следует раскат грома: Смотри, встает уже светило из утробы моря. От слов «За морем света – света море» слезы текут у меня по щекам.
23
Вибрато – периодические изменения высоты, силы или тембра пения (прим. ред.).
Именно в этот момент в гостиной возникает отец Йохана. Могильщик. Он заявился домой раньше, чем ожидалось, и вот стоит теперь с пакетом апельсинов под мышкой. Грета убирает руки с клавиш, и орган со вздохом замолкает. Ольга скрещивает руки на груди, у Вибеке течет изо рта слюна, а у Йохана начинает дергаться правое веко. Отец находится в угрожающе веселом расположении духа, что весьма прискорбно для окружающих, голос у него слегка осип.
– Что-то, я смотрю, народу у нас сегодня полный стадион, – говорит он, не глядя на нас.
– Они уже уходят, – запинаясь, отвечает Грета.
Могильщик негодующе поднимает руку: всем следует оставаться на своих местах, но никто из нас не покупается на его жест. Ведь хозяин вместе с собой впустил в комнату мрак и набросал под половицы зыбучего песку.
Сомнений нет, отец Йохана несколько часов просидел, уставившись в кружку с пивом и размышляя о тайнах, хоронящихся в душах людей, точно те самые чудовища, что следят за всеми нами со дна морского.
– Однажды я видел, как настоящий дьявол высунул башку из волн морских, – вспоминает он и всплескивает руками. – И врата ада разверзлись.
Могильщик любит выдавать себя за странствующего проповедника конца света, хотя никогда не бывал за пределами Копенгагена и ничем другим в жизни не занимался, кроме как выкапыванием ям на местном кладбище.
– Он на Несси похож? – спрашивает Йохан, переминаясь с ноги на ногу. Он питает слабость к подводным чудовищам, в особенности к своей шотландской любимице из Лох-Несса. Страсть эта проснулась в нем в тот день, когда их класс водили на экскурсию в Датский океанариум, который произвел на него неизгладимое впечатление. Парень просто замирал перед аквариумами, разглядывая рыб-коробок, кишмя кишевших за стеклом, и зеленую суповую черепаху, которая достигает половой зрелости к тридцати годам. Сам темп подводной жизни привлекал Йохана. Тогда он страстно интересовался мелкими морскими чудовищами. Но два года спустя прочитал в журнале Det Bedste [24] о шотландской Несси и по-настоящему влюбился. И совсем пропал.
24
«Лучшее» –
Вся его комната увешана плакатами с изображением чудовища с лебединой шеей. Йохан читает все, что имеется, об этом чуде света. До чего ж это здорово – долгое время, замаскировавшись, лежать на дне холоднющего озера, а потом на несколько секунд показаться над поверхностью, чтобы просто shine [25] , как любимая Несси.
– Нет… тот черт был намного больше, – возражает Могильщик, поглаживая темечко.
Все это время Грета стоит в дверях с улыбкой, напоминающей засохший пудинг.
25
Сиять (англ.).
– И что ты сделал? Ты его поймал? Кто-нибудь еще видел его? – Ольга смотрит на отца Йохана вызывающим взглядом.
– Хм-м… н-да, – бормочет он, так вот неуклюже прекращая беседу.
Уставясь на пакет с апельсинами, Йохан то поднимает, то опускает ногу. У него больше нет вопросов. Как и у меня.
Отец его полностью в разобранном состоянии, и лишь церковное вино поддерживает в нем жизнь. Он смотрит пустым взором:
– Иди сюда, Грета. Давай побудем немного рыжими, – гнусавит он и пытается вальсировать с женой, приволакивающей травмированную в давней аварии ногу.
– Я танцор всегда хоть куда был. Эх, черт, каких я дамочек-то кружил. Но твоя мать партнерша никудышная, видишь?
Йохан, не отвечая, смотрит на отца.
– А какая у меня прическа была шикарная… ну да, тогда у меня волос побольше было… а ботинки у меня так были начищены, что я знал цвет трусов этих девах, с которыми отплясывал. – Могильщик громко хохочет над своими шуточками. – Только ты смотри, не связывай себя так рано, как я, дьявол тебя забери совсем!
Он подходит вплотную к Йохану и дышит церковным вином прямо сыну в лицо, так что у того выступают слезы на глазах.
– Да-да, дамы, они прекрасны. И как здорово, когда их ноготки тебе в спину впиваются. Но только ты и оглянуться не успеешь, как у них в глазах мебеля появляются и пожалте бриться – изволь жениться.
Отец Йохана снова издает громкий смешок и кружит Грету, а Вибеке, подражая, пытается танцевать вместе с ним.
Ольга косится на них, а мне просто хочется домой. Мне гораздо уютнее, когда Могильщик не столь словоохотлив и не углубляется в воспоминания. Йохану отец таким, как сегодня, тоже не нравится. Он-то рыжий каждый день и знает, что заряда бодрости и веселости хватит ненадолго. В конце недели отец Йохана сильней всего похож на рыбу-молот. Глаза глядят каждый в свою сторону, им больше не о чем сообщить ни друг другу, ни окружающим. Я вижу, как он враскачку бродит по кварталу с вином Господа в жилах и дьявольским огоньком в уголках глаз, а соседи при встрече с ним опускают глаза долу.
– У отца просто радостно на душе, – шепчет Грета тоненьким, как фарфор, голоском. Но мне представляется, что вид у него не особенно радостный.
И все же Могильщик всегда сам подставляется. Ведь всякий раз надевая маску, он покупает для своих домашних апельсины. Большой пакет с испанскими цитрусовыми. Так что уже на самом раннем отрезке жизни у Йохана развивается фруктофобия. Он видеть не может красно-желтые яблоки, черные сливы и в особенности испанские апельсины.