Песнь шаира или хроники Ахдада
Шрифт:
И птица сказала:
– О шейх, мы жили позади горы Каф на Хрустальной горе, в большой пустыне, и были мы с братьями малыми птенцами, и наши мать и отец каждый день вылетали и приносили нам пропитание. И случилось, что однажды они вылетели и отсутствовали семь дней, и усилился наш голод, а на восьмой день они прилетели к нам плача. И мы опросили их: "Почему вы отсутствовали?" И они сказали: "На нас напал марид и схватил нас и унёс на острова Вак, и принёс к царю Шахлану, и, увидав нас, царь Шахлан хотел нас убить, но мы сказали: "Позади нас малые птенцы", - и он освободил нас от казни.
Услышав эти слова, я заплакал сильным плачем и сказал шейху:
– Я хочу, чтобы ты приказал этой птице доставить меня к гнезду её отца и матери, на Хрустальной горе, за горой Каф.
И старик сказал птице:
– О птица, я хочу, чтобы ты слушалась этого юношу во всем, что он тебе прикажет.
И птица ответила шейху Насру:
– Слушаю и повинуюсь тому, что ты говоришь!
– а потом она посадила меня к себе на спину, и шейх Наср оказал мне:
– Берегись и остерегайся наклониться набок: тебя разорвёт в воздухе, и заткни себе уши от ветра, чтобы тебе не повредил бег небосводов и гул морей.
И я послушался того, что оказал мне шейх Наср, и потом птица взвилась со мной и поднялась на воздух и летела один день и одну ночь а потом еще день. И она бы доставила меня к Хрустальной горе, но как назло на вторую ночь усталость и волнения последних дней сомкнули мои веки, и я заснул. А заснув, ослабил хватку и наклонился вбок. В тот же миг сильный ветер сорвал меня со спины птицы. Хвала Аллаху упал я в море, три дня и три ночи волны носили мое тело, и когда уже дух был готов покинуть его, увидел я землю и, собрав силы, поплыл к ней. Это оказался остров, на которым мы все сейчас находимся, остров Гуля. Страшный Гуль поутру обнаружил меня и бросил в эту пещеру. Так я оказался здесь, вместе с вами. Вот моя история от начала и до конца.
58.
Окончание рассказа шестого узника
После крушения, Абд-ас-Самад, которого внимательные слушатели должны помнить, как магрибинца, очнулся на острове.
Вокруг лежали доски и прочие остатки кораблекрушения, но не было никого из команды.
Мало огорченный этим обстоятельством, ибо за время пребывания на корабле он ни с кем не свел дружбы, Абд-ас-Самад осмотрелся и двинулся вглубь острова.
Вскоре он приблизился к оросительному колодцу у ручья, а около колодца сидел красивый старик.
Абд-ас-Самад обрадовался и подумал про себя: "Может быть он знает, что это за место и куда закинула меня злодейка судьба по велению Аллаха всемилостивого".
Подойдя к старику, Абд-ас-Самад приветствовал его, и старец возвратил ему приветствие. Тогда Абд-ас-Самад спросил:
– О, старик, скажи, что это за место, и куда закинула меня судьба по велению Аллаха всемилостивого?
– Знай же, чужеземец, - ответил старик, - этот остров, как и другие острова вокруг него - владения злого колдуна. У него черная кожа, а душа
Услышав такие слова, Абд-ас-Самад ужаснулся, и ум чуть не покинул его.
– А пробовали ли вы объединиться, чтобы победить злого колдуна и его жену?
– Ах, чужеземец, - всплеснул руками старик, - знай же, что в услужении у них джинн с красной кожей и рогами, подобными рогам оленя. И он выполняет все их желания. Недовольных же джинн переносит на дальний остров, где живет Гуль-людоед. Раньше джинн брал для Гуля каждый день по жителю острова, теперь же - слава Аллаху - не трогает нас. А мы тому рады.
Слезы полились из глаз Абд-ас-Самада.
– Сначала глупый рыбак обманул меня, потом вор, теперь вот это!
– воскликнул он.
– Видно совершил в своей жизни я достаточно грехов, раз Аллах так наказывает меня!
Кончив плакать, он спросил старика:
– Ты, я вижу, человек рассудительный, к тому же пожил на этом свете, посоветуй, что же мне делать?
И старец горестно покачал головой и сделал мне знак рукой, приглашая приблизиться.
– Подними меня на шею и перенеси в тень на другую сторону колодца.
И Абд-ас-Самад подошел к старику, поднял его на плечи и перенес его в то место, которое он указал.
– Сходи не торопясь, - сказал Абд-ас-Самад, заботясь о старике.
Но тот не сошел, а наоборот, обвил шею Абд-ас-Самада ногами, и тот увидел, что они черные и жесткие, как буйволова кожа.
И Абд-ас-Самад испугался и хотел сбросить старика, но тот уцепился в его шею ногами и стал душить, так что мир почернел перед лицом Абд-ас-Самада, и он потерял сознание и упал на землю, покрытый беспамятством, точно мертвый.
А старик поднял ноги и стал бить Абд-ас-Самад по спине и по плечам, и Абд-ас-Самад почувствовал сильную боль и поднялся на ноги, а старик все сидел у него на плечах.
И он сделал знак Абд-ас-Самад рукой.
– Подойди к деревьям с самыми лучшими плодами.
И если Абд-ас-Самад его не слушался, старик наносил ему удары ногами, сильнее, чем удары бичом, и все время делал знаки рукой, указывая то место, куда хотел идти, и Абд-ас-Самад ходил с ним. А если Абд-ас-Самад медлил, или задерживался, старик бил его, и он был у старика, точно в плену.
Так продолжалось день, или два. Старик мочился и испражнялся на плечах Абд-ас-Самада и не сходил с них ни днем, ни ночью. А когда он хотел спать, то обвивал шею ногами и немного спал, а потом поднимался и бил Абд-ас-Самада.
И они продвигались вглубь острова.
На исходе второго дня Абд-ас-Самад увидел дворец с золотыми куполами, высокими стенами, только стены те были, чернее ночи и охраняли их невольники, каждый, как обожженное дерево, а в руках они сжимали по вороной кривой сабле.