Песнь виноградной лозы. Роса на цветах

Кашкадамова Ирина Николаевна

Фифа, усмехаясь своей шутке, поднялся.

– Ладно, бывай, Коготь. Чуть что – гонца шли.

И он, посвистывая, двинулся к илькиному дому, туда же должен и Павка заскочить.

Да уж, сходили они на Олимп… Ильке тренироваться запретили, первый день как из дома выходит. Они всех бандитов там перебили. Даже Данка впервые убивать стала. Жуткое зрелище. Кузька её с трудом успокоил – в азарт вошла… Яське – то не до неё было. А взрослые потом несколько подвод вывезли богатства накопленного. Жаль, ребята сами там не осмотрелись, не поковырялись, глядишь – что ценное и нужное нашлось бы. А на них родичи только орали… Филипп, послал далеко на гхыр, что совсем ката арах их выходки. Илька, уже

обидевшись, собрался идти, куда послали, да Аминтор его развернул коленкой под зад. Главное, что обидно – родители поддержали. Через месяц они вступят в эфебию, а сейчас вовсю начались приготовления. На год раньше! У ребят ещё планы были куда смотаться, а тут так жестоко всё переиграли… И ведь в эфебию войдут не только они, а все их соученики. Новый отряд создают из молодых. Теперь мамаши всех мальчишек, готовящихся вступить во взрослую жизнь, на них смотрят ранеными медведицами: как же, детишек отбирают! А виноват кто? Конечно, они. С этими мамашами рядом страшно оставаться. Теперь усиленные тренировки, надо еще танец на вступление сделать, отражающий смысл их отряда, а они даже название не придумали. У девчонок два отряда: Амазонки и Дриады, отряд Алеся Оленятами назван – эллосами. А ребята сейчас мозги собрать не могут, чтобы обозваться как-то. И Илька ничего предложить не может, только всё отрицает. Вроде бы спиной ударился, а голова не работает.

Сегодня ещё Яська, наконец, обряд обещался провести для этих обалдуев. Половину свою им, видите ли, надо. Вон, девок вокруг сколько, выбирай любую. Зажрались, сами не знают, чего хотят. Тут о названии думать надо, а им любовь подавай! Без названия и танца не поставишь, и цвет хитона не подберёшь. Всё же характер подразделения отражать должно. А какой тут характер, если названия нет?

Фифа зло сплюнул. Как они учиться и служить будут?! Говорят, же, что учёбу отменять не будут, а с дней, когда заняты на службе, в патрулях или на карауле, переносить на свободные. Так весь день загружать, чтобы чего не пропустили! Как с утра вышли из дома, так с учёбы к землетрясению домой, спать. Ещё и дополнительные у Гегелоха… А по рынку когда прошвырнуться? Он же клиентуру потеряет!

Проходя мимо палестра, парень остановился посмотреть, как мелкие, рядом, на расчищенной площадке, тренируются в стрельбе. Данная дисциплина тоже входит в обязаловку. Сурик лучший в стрельбе по движущимся мишеням. Слух идеальный, а зрение подкачало, вот и лупит по звуку. На спор он в слепую стрелял – кстати, много выиграл. Зря тогда Фифа с ним спорил…

Парень, заложив руки за спину, покачивался на носках, рассматривая подрастающее поколение. Сурику даже идёт кривой нос. Хорошо ему врезали! Котик, как стрелок, не лучший. Но мелкие стреляют получше, чем их группа. Ну, понятно – Сурик верховодит, вот на это больше времени и отводят. У них как-то больше по борьбе. Ильке, похоже, панкратий вообще запретят, только кулачные бои… Обидно, с кем же ему в спарринге драться – не с Кузькой же…Рыжий слишком вёрткий. Эх, всё после этого Олимпа наперекосяк!

Фифа, посвистывая, двинулся к илькиному дому. Это хорошо, что мелкие занимаются. Лишних ушей не будет. Яська тут по ночам к Ильке лазил, лечить. Так ему приходилось на мансарду по верёвке подыматься, иначе Сурик хвостом увязывается, лишь бы чего не пропустить: как же не дослышит или не довидит, о чём его Илечка разговаривает, что делает! Калка, радостная девчонка – Фифе бы такую сестру – она Сурику на ночь лошадиную дозу снотворного даёт, чтобы нос везде не совал, а потом не ябедничал. Сама варит. Тут попробовала ложечку своего варева, так до полудня проспала трупиком. А этому любопытному хоть бы хны, во сне ещё и ворочается, и вскакивает чуть свет сразу после землетрясения. Вот Яське и приходится по

верёвке лазить ночами. Один раз его Аминтор застал. Моск об этом гордо теперь рассказывает. Но ведь явно в тот момент струсил.

Он Ильке на спину творог разложил и с лампадой заглядывал, поменял он цвет, творог, понятное дело, не Илька – или нет. В такой ситуации он, по Яськиным словам, из белого синеватым стать должен. Аминтор входил. Посмотрел на Ильку, намазанного творогом, на испуганного Яську, застывшего над другом с зажженной лампадой, хихикнул, похвалил и ушёл. Посоветовал брать творог на рынке справа от входа, у худющей тётки. Вон оно как складывается.

Дверь открыла Калка, придирчиво оглядела Фифу, пропуская его в дом. Высунув голову, чтобы не выходить, девушка беглым взглядом окинула улицу.

– Кого-то ждёшь? – парню стало интересно. Никак, у Калки поклонник завёлся?

– Да вот, смотрю: никого ты с собой не привёл? – девушка пропустила его вперёд, отряхнула на нём запылённую хламиду. – Идём к столу. Мы обедаем.

Кроме троих детей Аминтора, за столом сидели уже все: Павка – но он и должен был прийти, мальчишки договаривались здесь встретится – но вот Яську не ждали, да и Кузька, пришедший с Алесем, были неожиданны. Все в сборе оказались…

Увидев Фифу, Аминтор только хмыкнул в бороду.

– Садись, – пригласил он. – Кто-нибудь ещё придёт?

– Если только Сурик, – Кузька весело накладывал Павке зелёного месива. Линкест, со знанием дела сдобрил его мёдом, и начал уплетать. Мальчишки, хихикая, предлагали ему свои порции. Павка гордо объявил им, что об их здоровье заботится, пусть тоже едят…

Клео принесла табурет для Фифы, он, раздвинув рыжих иллирийцев, сел между ними.

– Не, Сурик на стрельбище, не придёт… если не сбежит, – Фифа положил себе варёной рыбы, пряча миску от зелёной жути. Лиапп принёс ему ещё миску горячей похлёбки, и забрал пустые у остальных. Дымящаяся похлёбка с бобами, луком на козлятине ароматом призывно разжигала аппетит, пробиваясь даже через вечно забитый фифин нос. Парень сглотнул. Он хотел показать загадочный свиток, но похлёбка требовала к себе особого внимания…

За столом обсуждали название для нового отряда эфебии.

– Давайте – медвежата, – предложил Кузька. – Они – оленята, а мы медвежата будем.

– Согласен, – быстро откликнулся Илька, – зимой впадаем в спячку, и пусть кто подойдёт!!!

Аминтор, смеясь, вытер выступившие на глазах слёзы.

– Ну, Илька, ты-то можешь, а остальные? – Клеопатра сидела, подперев щёку рукой, наблюдая за мальчишками. – Ой, и провоняете вы за полгода…

– А танец у них вперевалочку будет, как у моряков во время шторма, – поддержала сестру Калка. – А в конце они повально засыпать будут.

– А нам их в берлогу переносить…

Девчонки вскочили и начали изображать медведей угрожающе поднявшихся на дыбы. Покачиваясь и косолапя, они развели руки в стороны, как для обхвата, и зарычали. Калка и Клео обходили друг друга, изображая схватку. Мальчишки уже не хихикали над ними, а ржали во весь голос.

– Зима – тонко пискнула Калка, и калачиком улеглась на полу, подсунув руку под щёку.

Рядом в сон погрузилась и Клеопатра, засунув пятерню себе в рот и смачно, со звуком, сося её.

Яська вылетел из-за стола и помчался на улицу. Похоже, медвежатами они не будут.

Когда кваканье за столом затихло, Павка предложил стать крылатыми воинами.

–Пернатыми? – переспросил моск, возвращаясь к столу. – Воронами?

– Золотыми орлами называют эгейцев, огненными соколами – иллирийцев, вам точно воронами быть. Кар! Кар! – братья иллирийцы, смеясь ударили по рукам, дотянувшись через Фифку.

Тот отодвинул пустую миску, которую тут же подхватил Леапп, унося на кухню.