Песнь виноградной лозы. Роса на цветах
Шрифт:
Парень глянул на свиток, и тяжело вздохнул. На гхыр такая половина, если она появится только через тысячи лет. Лучше уж как все, по камешкам…
– Кто детей рожать будет? Эфемерные создания? – Алесь дал брату тумака. – Выкинь блажь из головы! Не поможет – отцу расскажу, он розгами выбьет.
– Ясь, а поближе в нашем времени, им девчонок найти нельзя. Даже пусть из Та-Кемет будут, или ещё откуда – достать легче, чем через время, – предложил Павка. – Ты ещё посчитай! Алесь поможет.
– Не, – моск виновато смотрел
– Ух, хорошо, что я на это не купился, – вздохнул Фифа. – Ну что, по домам?
– Да уж, подумать надо… – согласился Илька.
– Ясь, пойдём, поговорим. – позвал он с собой моска. Кузька хотел было к ним присоединиться, но брат отловил его за ухо.
– Домой. Доспехи надо готовить, к посвящению в эфебию. – он пинком отправил Кузьку в сторону дома.
Фифе ещё надо было заскочить к Когтю, посмотреть, что Лиапп зарисовал.
– Давайте тогда до завтра – на языках встретимся, – он кивнул друзьям и побрёл к базару. Настроение резко ухудшилось. Хорошо, что у него Лялька есть. Мало того, что местная – эпиротка, так всего на четыре года младше. А то вот так, найдут девицу – красавицу времён троянской войны, и что делать? Да будь хоть Елена Прекрасная – руками такую всё равно не обнимешь, сквозь неё руки пройдут…
Павка, от нечего делать, увязался за Фифой.
– Не повезло ребятам, – сожалел Линкест. – Уж лучше такого не знать.
А ты видел, что Илька в последнем видении был в львиной шкуре? – Фифа заглянул в лицо друга и тут же прикусил язык. Он же не видящий. Да и шкура могла означать только одно…
– Из Ильки хороший басилевс выйдет, – помолчав, рассудил Павка. – Я не хочу быть басилевсом. Устал я. Тяжело постоянно мысли людей слышать.
Он усмехнулся.
– Фиф, да не волнуйся, что мне сказал. Только никому больше не говори. Вон, Аминтор всячески скрывает способности сына, и не зря. Не трепли. Будет он басилевсом, даже если не хочет.
Лицо Павки было серьёзным и измученным. Фифа впервые задумался, каково ему, телепату, почти официально объявленному будущим басилевсом. И магией на него делали, и на советах сидеть приходится, и в мыслях других ковыряться. А каково постоянно слышать, что о нём думают те, кто сам к власти рвётся. А как за глаза называет та же мать Сурика, какие сплетни распускает. Они – то знают, что всё враньё. Но, а люди – что они думают? И Павка всё это слышит – слышит постоянно! Действительно, устал он, и лицо у него сейчас – даже не то, что взрослое, а какое-то старое, больное. Надо Яське сказать, пусть ещё на магию проверит.
– Люди много зла думают, гораздо больше, чем делают, – Павка вымученно улыбнулся. Потом его лицо стало мечтательным и отрешённым. – А знаешь, я иногда
Фифа понял, что об этом ему тоже рассказывать никому не стоит, если не засмеют Павку, то перепугаются. Вот так открываются тайны.
Павка рассмеялся.
– Да не бери в голову. Всё радостно будет!
У базара их уже ждал Коготь. Кто-то из его мальчишек увидел их на дороге и успел смотаться за главным – не по его ли душу Фифа на базар пришёл?
Радуйся, Коготь, – Павка подмигнул воровскому. – Показывай торговку, попробую на неё посмотреть.
Коготь, почесав репу, ту, что головой называется, одел на парня свой хитон, у кого-то из пацанов забрал шапку, и повёл их к объекту изучения.
Тётка оказалась действительно невзрачная, неаккуратная, с длинным тонким носом и мелкими зубками. Всклокоченные волосы криво подобраны шпильками в простенькую прическу. Руки худые, жилистые, в морщинах от работы.
Ребята остановились в сторонке, чтобы не привлекать внимания.
– Филиппа она хорошо знает, но не общалась. Чья-то прислуга. В его дом она продала ткань с заговором. Покупал мальчишка. Заговор делала не она, тётка только посредник, – через какое-то время Павка открыл глаза, и выдал свой вывод. – Заказчика искать надо и ткань изъять. Кроме ворожбы, на тряпке ещё что-то. Она её продала не касаясь, так как это опасно. Похоже, купил Сурик – ну, он на всякую каку падок.
– Опочки, – Фифа потряс волосами. – Коготь, следи!
– Да я завтра с моском еду, мальчишки следить будут, тебе и доложат. – Коготь пожал плечами.
– Ладно, удачи, сами проконтролируем. Вы там не задерживайтесь больше, чем нужно.
Ну, и Яську береги.
– Сделаем, – пообещал Коготь.
– Слушайте, ребят, – физиономия Павки стала совсем хитрой, как у лиса. – Я знаю тут одно местечко…
Линкест повёл парней за собой через доходные многоквартирные дома, стоящие у рынка, к небольшой едальне, запрятавшейся в тени деревьев.
На мальчишек странно покосились, но впустили. Павку там, похоже, знали. Помещение было небольшим, душным. Женщин и молодёжи не было совсем, зато много ветеранов и старых стражников, которые уже отслужили своё в ополчении.
Я тут с братцами был, басилевсом и александросом, пару раз, – пояснил Павка, заказывая себе и ребятам какую-то воду.
Её принесли в глиняных стаканах. Пахла отвратительно. Линкест, хихикая над принюхивающимися мальчишками, залпом выпил. Фифа с Когтем переглянулись, и последовали его примеру. Огненная жидкость обожгла горло, и, словно лава, разлилась в желудке.
– Гетское пойло, – засмеялся Павка, глядя на закашлявшегося Когтя и Фифу, застывшего с вытаращенными глазами и открытым ртом, смотрящего на опустевший стакан.