Песнь виноградной лозы. Запах трав
Шрифт:
Глубоко посаженные глаза умные, насыщенно серого цвета. Взгляд смелый, цепкий, что выдаёт в нём воина, даже стратега, смелого, прямолинейного. Тёмные, соболиные брови хмурились, во время разговора, выражая задумчивость и неодобрение. И отец разговаривает с ним как с равным, значит тоже правитель – решил Ясон.
Мужчины о чём-то договорились, и отец, довольный, пошёл к костру. Русоволосый – в другую сторону. Внезапно он остановился, видимо, что-то вспомнив.
– Мерван! – окликнул он моского правителя, подозвал сопровождающего его юношу в эллинских доспехах, кивком головы. Отец обернулся.
– Давай я тебе Алеся оставлю, он вас до нашего лагеря и доведёт.
– Хорошо,
Яська, подобно Данке, заводил ушами, напрягая слух. Но мужчины, посчитав, что дело решено, разошлись. Мерван поманил сына за собой и скрылся в своей пещерке, наиболее просторной из предоставленных для всего моского лагеря. Яська метнулся за отцом. Правитель достал из сундука папирус с перечнем сыновей, племянников и других молодых родичей и вычеркнул Яську: понятно, куда-то пристроил… Довольный Мерван убрал свиток. Ясон вздохнул, значит, домой уже не вернётся. Отец старательно раскидывал своих отпрысков по разным землям, вот и его куда-то сдали.
– Это Аминтор, брат эгейского басилевса Филиппа. Он у них титул какой-то древний имеет. У нас когда-то такой был, когда Ванские земли объединены были… Аласандр, вроде. Только по-ихнему они александросом называют. К ним поедешь. Обучение ты закончил, а остальное уж своими мозгами. Сможешь себя показать – честь тебе и хвала, нет – так и останешься бесплатным приложением к барсам, с собой их тебе три сотни даю.
Ясон вздохнул. Аминтор, имя переводилось как добрый коваль, будет ли ему добро в новом месте?
– Мне собираться?
– Вах, подожди, дорогой, не спеши! – Мерван всплеснул руками. – Сегодня к ним сходим, поговорим, посидим… У них как раз жреца Вакха нет. А не мои ли сыновья лучшие виночерпии?
Яська вышел на воздух. С одной стороны было горько, что всё вот так складывается, а с другой – он же понимал, что дома ничего не светит, слишком много, сыновей у Мервана. Посреди лагеря стоял оставленный Аминтором взрослый парень лет семнадцати – эфеб . Ясон с завистью окинул юношу взглядом: воин, уже служит, вон в каких доспехах ходит… Рыжие локоны парня чуть прикрывали шею, цепкие карие глаза с интересом разглядывали моского мальчишку с тёмными волосами, стянутыми в дурацкую косичку. Ясон тоже изучал его.
Эфеб был не высок, ростом с Яську, но отлично и пропорционально сложён. Лицо благородное, открытое, решительное, хотя совсем ещё юное. Лёгкий пушок на свежих щеках делал его вид даже трогательным. Рыжие волосы и небольшое количество конопушек на правильной форме носе, с резкими хищными ноздрями, выдавали в нём огненный характер воина. Да, воина, человека рождённого для войны, для которого звон оружия, страсть схватки, игра со смертью, просто необходимы, как биение сердца. Его белый кожаный доспех, ладно пригнанный по фигуре, и сросшийся с ней, как вторая кожа, сразу показывал, что юноша привык к походам, спать, есть, дышать в этой броне. Что ему удобно и хорошо быть воином, и то, что обременяет эллина: доспехи, оружие, всё, что эллины носят только в военное время, для него естественно и неотъемлемо. Как для боевого клинка ножны.
Значит это Алесь, воин, но он и постарше будет, а он, Яська, хоть и мальчишка, уже жрец. Он уже прошёл обучение и получил титул Ясона, врачевателя, а ещё может и жрецом Вакха стать, если доучится. А воин… так у них, в Моских горах, каждый ребёнок мечом махать может! Вот отец рассказывал, что он ещё младенцем при выборе сразу и меч, и жреческий сосуд схватил, еле отобрали, потому в иеры и отдали учиться. А доспех у парня действительно хороший, да и прямой меч на боку, ксифос . Сразу видно – кавалерист! Яська точно знал, что в пешем строю, эллины предпочитают кривые
Данка поднялась потянулась и направилась к новому знакомому. Алесь неловко потрепал кошку по голове. Данка фыркнула на эту фамильярность и, отвернувшись, скрылась за спиной хозяина.
– Ясон, Алесь, берите по паре амфор – и пошли.
Мерван накинул парадный плащ, застегнув на груди дорогой металлической застёжкой для одежды, одновременно служившей украшением – лабис , поправил выбившиеся из-под обруча тёмные локоны, и они двинулись в гости, посидеть – поговорить.
Впереди шёл Алесь с амфорами на плечах, за ним точно так же пристроился Ясон. У впереди идущего парня движения были с одной стороны, по-военному отточенные, с другой – широкие и барские. Вообще была в нём какая-то двойственность: гибкая изысканность и ленивая вальяжность.
Данка мешалась между ногами, постоянно приходилось смотреть, куда ставить сапог, чтобы под него не попала белая кисточка её гордости – длинного хвоста. А кошка словно издевалась над молодым хозяином, несущим тяжеленые амфоры. Она водила своим опахалом то в одну, то в другую сторону, то исчезала, то появлялась в самом неудобном месте.
От одного размещения до другого пришлось идти через другие лагери, которые были размещены в пещерных комплексах, оставляя нетронутой великолепную и дикую природу острова. Живые лозы буйно разросшегося винограда, хмеля и вьюна создавали границу между территориями, и, если не знать заранее, где расположены представители той или иной страны, никогда не найдёшь лагерей. Всё было настолько вписано в природу, сливалось с местностью и являлось неотъемлемой частью природы, что создавалось ощущение прямо-таки продуманной маскировки. Только порт выделялся своей открытостью. Пузатые суда разгружались возле деревянных мостков. С них сносили тару со снедью, назад забирали тюки с мусором. Лагерь эгейцев располагался за ручьём двойным ярусом. Нижний ярус составляли пещеры в стене песчаного обрыва. Это были хозяйственные помещения. Верхний, жилой, утопал в растительности.
Скромная белая кухонная палатка встретила их ароматами. Рядом горел небольшой огонь, деревянные столы и лавки были пусты. За палаткой начинался уже пещерный лагерь.
Какой-то юный воин окликнул прибывших, Алесь что-то ответил, и тот, сорвавшись с места, исчез в глубине зелени. Алесь повёл их небольшую группу по пустой площадке, закрытой разросшимися лозами. Ночная прохлада усиливалась, но от листьев шёл ещё тёплый аромат дневного солнца. Алесь поставил свои амфоры, помог разгрузиться
Ясону. Из тёмной глубины растений послышался голос Аминтора, потом показался и сам брат басилевса в сопровождении могучего рыжего воина. Воин был тяжело вооружён, в доспехах гоплита, так именовали тяжёлую пехоту, закованную в броню, вооружённую щитом гоплом, только рыжий гигант был без щита и шлема. Ну, естественно: зачем лишнее железо дома носить. Огромный, рыжий, здоровенный, со смеющимися глазами и всклокоченной бородой. Лицо его было открытым, волевым. Тяжёлые надбровные дуги говорили об упрямстве и несокрушимости в бою. На такого человека можно было положиться, он не ослушается, не отступит. Такие воины в бою дерутся до последнего, своим мужеством вдохновляя окружающих.