Песни и романсы русских поэтов

Гусев Виктор Евгеньевич

5. Песенка любовна ^*

Красот умильна! Паче всех сильна! Уже склонивши, Уж победивши, Изволь сотворить Милость, мя любить: Люблю, драгая, Тя, сам весь тая. Ну ж умилися, Сердцем склонися; Не будь жестока Мне паче рока: Сличью обидно То твому стыдно. Люблю, драгая, Тя, сам весь тая.

Так в очах ясных! Так в словах красных! В устах сахарных, Так в краснозарных! Милости нету, Ниже привету? Люблю, драгая, Тя, сам весь тая. Ах!

я не знаю, Так умираю, Что за причина Тебе едина Любовь уносит? А сердце просит: Люби, драгая, Мя поминая. <1730>

6. Плач одного любовника, разлучившегося с своей милой, которую он видел во сне ^*

Ах! невозможно сердцу пробыть без печали, Хоть уж и глаза мои плакать перестали: Ибо сердечна друга не могу забыти, Без которого всегда принужден я быти. Но, принужден судьбою или непременной, И от всея вечности тако положенной, Или насильно волей во всем нерассудной, И в порыве склониться на иное трудной.

Ну! что ж мне ныне делать? коли так уж стало? Расстался я с сердечным другом не на мало. Увы! с ним разделили страны мя далеки, Моря, лесы дремучи, горы, быстры реки. Ах, всякая вещь из глаз мне его уносит, И кажется, что всяка за него поносит Меня, сим разлученьем страшно обвиняя, И надежду, чтоб видеть, сладку отнимая. Однак вижу, что с ними один сон глубоки, Не согласился; мнить ли, что то ему роки Представлять мила друга велели пред очи И то в темноту саму половины ночи! Свет любимое лице! чья и стень приятна! И речь хотя мнимая в самом сне есть внятна! Уже поне мне чаще по ночам кажися И к спящему без чувства ходить не стыдися. <1730>

А. П. Сумароков

Александр Петрович Сумароков родился в 1717 году в Петербурге, умер в 1777 году в Москве. В историю литературы он вошел как крупнейший представитель и теоретик русского классицизма. Песни Сумароков стал сочинять в конце 1730-х годов. Уже первая его песня, «То ль награда за мою верность…», «была принята с восхищением знатнейшими дамами, которые пели ее…танцевали под голос ее менуэты». [70] Две другие песни, сочиненные юным поэтом во время пребывания его в Сухопутном шляхетском корпусе (окончил в 1740 году), — «О места, места драгие!..» и «Места, тобою украшенны…» — также стали известными. Многие стихи Сумарокова пелись на мотивы модных «минаветов» (менуэтов), другие были положены на музыку А. Нарышкиным и Белиградским. К семи текстам Сумарокова (принадлежность которых поэту иногда оспаривается в пользу его дочери Г. Княжниной) музыку сочинил композитор Г. Теплов и напечатал их в своем сборнике «Между делом безделье…» (1759, №№ 10–13, 15–17) без имени автора. После выхода в свет этого сборника Сумароков резко возразил против незначительных изменений в стихах и, перепечатав шесть песен (кроме «К тому ли я…»), восстановил первоначальный текст в журнале «Трудолюбивая пчела» (ноябрьская книжка за 1759 год). Всего Сумароков написал свыше 160 песен и хоров. Многие из них пользовались большой популярностью, преимущественно в дворянской среде, некоторые проникли в демократические круги русского общества и фольклоризировались. Сумарокову принадлежат также тексты либретто опер Арайи и Раупаха. Об увлечении песнями Сумарокова свидетельствуют мемуаристы. [71] С 1760-х годов тексты песен и хоров Сумарокова в большом количестве встречаются в различных песенниках и сборниках кантов без имени автора, многие вошли в «Собрание разных песен» Чулкова. Сам поэт в начале 1770-х годов подготовил сборник «Песни и хоры» и предполагал издать его в числе других сборников, [72] однако это намерение не удалось осуществить. При жизни Сумарокова было опубликовано лишь 16 песен и только спустя пять лет после смерти поэта все его песенное наследие увидело свет. В согласии с нормами классицистической поэтики Сумароков придерживался принципа деления поэзии на жанры. В своей «Эпистоле о стихотворстве» он сформулировал требования к авторам песен:

70

«Словарь достопамятных людей Русской земли, составленный Дмитр. Бантыш-Каменским», ч. 5, М., 1836, с. 113–114.

71

См., например, «Жизнь и приключения А. Болотова…», т 1, СПб., 1871, с. 179.

72

Письмо Сумарокова Г. В. Козицкому от 20 июля 1773 г. — «Летописи русской литературы и древности», изд. Н. С. Тихонравовым, т. 3, СПб., 1861, с. 79.

Слог песен должен быть приятен, прост и ясен, Витийств не надобно — он сам собой прекрасен.

Сам поэт был верен этой установке. Хотя его песни разрабатывали лишь любовную тематику, ему удалось внести в них разнообразие и элемент индивидуализации чувства. Кроме публикуемых песен в песенниках особенно часто встречаются «Сердце ты мое пленивши…» и «Чувствую скорби люты…».

7 ^*

О места, места драгие! Вы уже не милы мне. Я любезного не вижу В сей прекрасной стороне. Он от глаз

моих сокрылся, Я осталася страдать, И, стеня, не о любезном, О неверном воздыхать. Он игры мои и смехи Превратил, мне в злу напасть, И, отнявши все утехи, Лишь одну оставил страсть.

Из очей моих лиется Завсегда слез горьких ток, Что лишил меня свободы И забав любовных рок. По долине сей текущи Воды слышали твой глас, Как ты клялся быть мне верен; И зефир летал в тот час. Быстры воды пробежали, Легкой ветер пролетел. Ах! и клятвы те умчали, Как ты верен быть хотел. Чаю взор тот, взор приятный, Что был прежде мной прельщен, В разлучении со мною На иную обращен; И она те ж нежны речи Слышит, что слыхала я. Удержися, дух мой слабый, И крепись, душа моя, Мне забыть его не можно Так, как он меня забыл; Хоть любить его не должно, Он, однако, всё мне мил. Уж покою томну сердцу Не имею никогда; Мне прошедшее веселье Вображается всегда. Весь мой ум тобой наполнен, Я твоей привыкла слыть; Хоть надежды я лишилась, Мне нельзя престать любить. Для чего вы миновались, О минуты сладких дней! А минув, на что остались Вы на памяти моей? О свидетели в любови Тайных радостей моих! Вы то знаете, о птички, Жители пустыней сих! Испускайте глас плачевный, Пойте днесь мою печаль, Что, лишась его, я стражду, А ему меня не жаль! Повторяй слова печальны, Эхо, как мой страждет дух; Отлетай в жилища дальны И трони его тем слух. Конец 1730-х годов

8 ^*

Знать, судьба мне так судила, Чтоб в страданьях век изжить, И драгую отлучила, Чтоб принудить слезы лить. Век, знать, будет воздыхати И мучение терпеть, Привыкай, мой дух, страдати, Коли рок не дал ту зреть. Смутны мысли, только жалость Представляйте в память мне; Дайте, дайте в скуке радость, Чтобы зреть ее во сне. Когда будет та забава, То и буду сладко спать, Но то пущая отрава, Ежель ту мне не видать.

Что ж грущу я и страдаю, Если я один люблю? Любит ли она — не знаю; Не напрасно ль я терплю? Одним видом я доволен; Видом любит; пусть терплю, И один лишь сердцем болен, Хоть не любит, я люблю. <1755>

9 ^*

Где ни гуляю, ни хожу, Грусть превеликую терплю; Скучно мне, где я ни сижу; Лягу — спокойно я не сплю; Нет мне веселья никогда, Горько мне, горько завсегда, Сердце мое тоска щемит, С грусти без памяти бегу; Грудь по тебе моя болит, Вся по тебе я немогу; Ты завсегда в моих глазах, Я по тебе всегда в слезах,— То ли не лютая беда! То ль не увечье мне, младой! Плачу я, мучуся всегда, Вижу тебя я и во сне: Ты, мою молодость круша, Сделался мил мне как душа; Ты приволок меня к себе, Ты и любить меня взманил. Так ли мила я и тебе, Так ли ты тужишь обо мне; Весел ли ты, когда со мной, Рад ли, что виделся с младой? Сем-ка сплету себе венок Я из лазуревых цветов, Брошу на чистой я поток, Сведать, мой миленькой каков, Тужит ли в той он стороне, Часто ли мыслит обо мне. Тонет ли, тонет ли венок, Или он поверху плывет; Любит ли, любит ли дружок, Иль не в любви со мной живет; Любит ли он, как я его, Меньше иль вовсе ничего; Вижу, венок пошел на дно, Вижу, венок мой потонул: Знать, на уме у нас одно, Знать, о мне миленькой вздохнул; Стала теперь я весела: Знать, что и я ему мила. <1755>