Песни умирающей земли. Составители Джордж Р. Р. Мартин и Гарднер Дозуа

Мартин Джордж Р.Р.

— Я — Грэб Неминуемый, — проворчало чудовище, подступая к пятившемуся шаг за шагом Пелмундо. Грязь под ногами, словно руки Грэба, втягивала в себя ступни и хватала стражника за лодыжки.

— Нет, — сказал Пелмундо, — это ты станешь моей данью Лит, золотой ведьме.

— Она взяла то, что ей не принадлежит, — отозвался Грэб. — И искушала тебя тем, что не принадлежит тебе.

— Я ничего не имею против тебя, чудище, — сказал Пелмундо, — но ты стоишь между мною и мечтой, к которой стремится мое сердце, поэтому мне придется убить тебя.

— Не

сердцем ты желаешь Лит, — презрительно бросил Грэб и вдруг улыбнулся. — Какая удачная встреча. Я целый день не ел.

Пелмундо попытался отступить от надвигавшегося Грэба, но грязь засосала его ноги, и стражник понял, что перевести сражение на твердую землю не удастся. Он вынул меч, двумя ладонями сжал рукоять, поднял перед собой клинок, изготовившись нанести удар в любую сторону… и в этот миг солнечный луч упал на бляху стражника.

Грэб с застывшей на уродливых, жадных до душ губах усмешкой уставился в сверкающий металлический кружок. Из пасти вырвался болезненный вопль, он эхом разнесся по пустоши, и тварь вскинула руку, прикрывая глаза от представшего ему видения.

Помедлив, Грэб опустил руку и снова вперил взгляд в свое отражение.

— Неужели это я? — с ужасом прошептал он.

Озадаченный Пелмундо так и стоял с мечом в руках.

— Я бы человеком, — тем же еле слышным шепотом продолжал Грэб. — Я заключил договор, но… не на такое. Этого мне не вынести.

— Разве ты никогда не видел своего отражения? — удивился Пелмундо.

— Видел, очень давно. Когда был… как ты. — Грэб завороженно разглядывал свое лицо в бляхе. — Остальное у меня, — спросил он, — такое же?

— Хуже, — ответил Пелмундо.

— Тогда делай свое дело, — сказал Грэб и опустил свои страшные лапы. — Я больше не выдержу. Делай свое черное дело, зарабатывай свой золотой трофей, как ни мало он принесет тебе радости.

Чудовище опустило голову и закрыло глаза. Пелмундо поднял меч и нанес короткий удар.

Голова Неминуемого покатилась по земле, но когда Пелмундо взглянул на нее, то увидел человеческую голову: это был не красавец и не урод, обычный мужчина, а вовсе не создание ужаса и тьмы.

Пелмундо, нахмурившись, присел на корточки над отрубленной головой. Он не сожалел об убийстве, не сопереживал и той твари, в которую превратился Грэб Неминуемый. Он не видел своей вины в преображении чудовища в человека. Другая мысль вызывала в нем ярость — мысль о том, что теперь он не сумеет доказать Лит свою победу над обитателем пустоши, когда станет требовать желанной награды.

— Это проделки Амбассарио, — проворчал стражник и решил, что потребует от мага обратного превращения человеческой головы в ужасную морду Грэба. На худой конец, пусть волшебник заверит Лит, что он, Пелмундо, справился с заданием.

Выпрямившись и собравшись вернуться к волшебнику, Пелмундо вдруг почувствовал себя странно: не так, как бывало, когда он перебирал с нектарами во Дворце, а словно что-то в нем неуловимо переменилось.

Краски потемнели, голоса птиц и насекомых зазвучали громче, грязь стала мягче,

словно раздумала держать его ноги, к тому же Пелмундо теперь ощутил невидимое присутствие твк: двое парили на стрекозах, третий примостился на высокой ветке.

Он отправился в путь — к пещере Амбассарио — и заметил, что подъем по скалистому склону дается ему на удивление тяжело. Задохнувшись, Пелмундо протянул руку, чтобы опереться об уступ, и увидел на ней когти.

— Игра света, — проворчал он, часто моргая, но рука не изменилась.

— Войди, — прозвучал из пещеры голос Амбассарио, и он вошел.

— Я явился… — начал Пелмундо.

— Я знаю, зачем ты шел, — ответил Амбассарио Светлоглазый, — но здесь ты оказался, потому что я тебя позвал.

— Я ничего не слышал, — возразил Пелмундо.

— Не слышал ушами, — согласился волшебник. — Ты убил моего питомца, слугу, исполнявшего мою волю, — и я требую возмещения.

— Ты же знаешь, у меня нет денег.

— Я сказал «возмещения», а не «платы», — ответил Амбассарио. — И ты возместишь мне потерю. Я просил тебя не вредить моему созданию, а ты не послушался. Мне нужен новый слуга. Ты им и станешь.

— Не могу, — сказал Пелмундо, — я уже служу стражником… и еще должен получить свою награду.

— Ты никогда ее не получишь, — возразил Амбассарио. — Золотая ведьма отшатнется от тебя. Ты для нее отвратительнее любого другого. Что до тебя, бывший стражник, твоя служба уже началась и продлится, пока солнце не выгорит до конца. Рассмотри хорошенько свои руки и ноги. Тронь пальцами лицо — лицо, которое напугало бы даже Грэба. Ты теперь мой.

Пелмундо ощупал свое лицо. Черты были странными, нечеловеческими. Он вскрикнул, но услышал чудовищный вой.

— А золотая ведьма, из-за которой ты ослушался меня и убил моего слугу, станет подчиняться тебе, как ты — мне. Ты никогда не коснешься ее, но станешь ее использовать. Ее красота, столь желанная для мужчин, будет привлекать к ней бесконечную череду поклонников. Они, чтобы полюбоваться на нее, станут приходить издалека, из самого Эрзе Дамата, Силя и Сферры, и я дарую тебе единственную свободу, единственное счастье — в ревностной ярости ты сможешь убивать привлеченных ею мужчин. Их ослепшие глаза ты будешь нашивать на плащ, и когда он заполнится, когда на нем больше не уместится ни одного глазного яблока — тогда мы, возможно, поговорим о возвращении тебе прежнего облика. — Маг коварно усмехнулся. — Впрочем, подозреваю, что к тому времени ты не захочешь возвращаться к слабости и беспомощности прежнего создания из плоти и крови.

Пелмундо попытался заговорить, но слова застряли в горле.

— Догадываюсь, что прежнее имя оставляет у тебя на языке вкус вины и стыда, — кивнул Амбассарио. — Тебе нужна новая кличка.

— Я… я… — Он хотел выговорить: «Пелмундо», но имя замерло на языке. — Я… — Он с трудом выталкивал из себя слова. — Я… Чын Ри… — Он снова смолк.

— Еще раз, — посоветовал волшебник.

— Я… — Язык стал толстым и непослушным. — Я Чун…