Песня для Корби

Румит Кин

– Что это он? – тревожно спросил Ник.

– Понял, что мы не откроем, – сказал Корби. – Давайте убежим.

– Мимо Крина?

– В окно.

– Это же третий этаж.

– Если спускаться с кухни, то только второй, – поправил Ара. – Там крыша супермаркета.

– И как мы спустимся? Свяжем канат из простыней?

– Если мы банда, это не преграда.

Черный брат посмотрел на Ника, потом на Корби. Его глаза потухли, губы задрожали.

– Корби, – сказал он, – нам надо открыть дверь. Я не хочу снова раскаиваться. – Он опустил голову

и смотрел в пол. – Я не хочу предавать своих обещаний, но и не хочу, чтобы еще кто-нибудь умер. А этим все может кончиться. Как в прошлый раз. Будет плохо.

Вот так всегда, подумал Корби. Люди хотят что-то сделать, а потом отступают, стоит им увидеть, что под ногами пропасть. Они мучаются этим всю жизнь, передают это дальше, своим детям – причастие слабости и страха, кусочек всеобщей правды, испуганного знания, что убивают тех, кто стал чуть лучше, захотел чуть большего.

– Ты в любом случае предашь, – медленно произнес он. – Либо нашу дружбу, либо свое слово.

Ник перевел взгляд на Корби.

– Ты опять устроил шантаж.

Корби спокойно смотрел ему в глаза.

– Это не шантаж. Это выбор.

– Я дам тебе убежать, а потом открою Крину, – вдруг решил Ара. – Это будет правильно.

– Нет, – покачал головой Корби. – Если мы порознь, это не правильно.

Ара взял табуретку и вышел с ней в коридор. Раздался скрип и грохот. Корби бросился за ним. Ара стоял на табуретке перед открытой антресолью и пытался вытащить оттуда легкую, но очень большую коробку.

– Что ты делаешь?

– Есть идея. У меня раньше стояла детская стенка. До ремонта пять лет назад.

– О чем это ты? – не понял Корби. – Я, видимо, это не застал.

– Маленький спортивный комплекс. Трапеция, кольца, веревочная лестница.

– Веревочная лестница…

– Дошло? Помогай, брат, – срывающимся голосом ответил Ара. Корби принял коробку из его рук и поставил к стене. Вещи пошли конвейером: пара старых чемоданов, пластиковая новогодняя елка, лыжи и лыжные палки, коробки с пазлами – последствие былого увлечения Ариной мамы, запыленный куб старого аквариума – его черный брат передал очень осторожно. Ник подошел и составил третье звено цепи. За пять минут они разгрузили половину антресоли. Работая, Ара успокаивался.

– Есть, – наконец, сообщил он и, чихая от пыли, вытянул из глубины длинный и тяжелый холщовый мешок с завернутыми в него стальными трубками. Корби догадался, что из них когда-то собирался тренажер. Ара растянул горловину мешка и пошарил внутри. На свет явился хаос из веревок и лакированных деревянных перекладин. Черный брат начал распутывать эту мешанину. Вскоре лестница, качаясь, повисла у него на руках – длинная, от потолка до пола.

– То, что надо, – обрадовался Корби.

– Но это только один этаж, – скептически заметил Ник.

– Там стоят кондиционеры. Мы спустимся на них. – Ара спрыгнул вниз с табуретки и, волоча лестницу за собой, пошел обратно на кухню. Зазвонил телефон. Черный брат остановился. Корби думал, что он не ответит, но Ара снял трубку.

–

Мама. – Его лицо немного побледнело, но не так сильно, как после смерти Андрея. Он крепко сжимал трубку. Его взгляд остановился на Корби. – Мама, прости, но я больше не могу тебя слушаться. – Он положил трубку, его губы дернулись, складываясь в странную нервную улыбку – казалось, он одновременно хочет заплакать и засмеяться.

– Спасибо, – тихо поблагодарил Корби. Ник молчал. Ара на несколько секунд закрыл глаза.

– Мне жалко ее. Она же с ума сойдет.

Не говоря больше ни слова, он сложил лестницу под окном кухни и начал переставлять с подоконника на стол цветочные горшки.

Банда стала бандой.

^{Глава 24}

ДРАЙВ

Корби открыл широкое окно, и в комнату ворвался свежий, пропитанный запахом дождя воздух.

– Я могу взять немного вещей, – сказал Ара. – Что нам нужно?

– Зависит от того, что мы будем делать дальше. – Ник посмотрел на Корби. Корби молчал. Плана у него не было. Он просто знал, что если они не уйдут сейчас, все станет так же плохо, как вчера утром, или даже хуже. – Сколько ты можешь взять денег?

– Рублей пятьсот.

– Всего?

– Я не хочу грабить маму. Я могу взять больше, но это хуже чем просто убежать. Это все равно что второй раз украсть вино.

Корби вспомнил, как сидел над рюкзаком и пересчитывал краденые деньги, как дед, шипя ругательства, выкручивал ему ухо. Он подумал, что это должно прекратиться. Пусть их банда станет такой, какой ее с самого начала хотел видеть Ник, пусть побег Ары будет последним плохим делом, последним предательством.

– Ты не будешь брать мамины деньги, – сказал он, – но ты одолжишь мне джинсы, майку и кроссовки.

– Зачем?

– Я поклялся жизнью, что верну те вещи, которые сейчас на мне. И поскольку я все еще жив, это надо сделать.

Ник странно посмотрел на него. По его глазам было видно, что он помнит про нож в кармане Корби.

– У меня есть старые кроссовки, – сказал Ара.

– Отлично. Только бы пришлись по ноге.

– Не сомневайся, они разношенные.

Они прошли в его комнату. Здесь было очень светло. Монитор компьютера был сдвинут в сторону, на широком письменном столе стояли плоские ячеистые коробки, в которых всеми цветами радуги сверкал бисер. Ара перехватил взгляд Корби.

– Я пытался успокоиться. – Он распахнул скрипучие двери старого платяного шкафа и бросил Корби белую майку. – Пойдет?

На майке был Eminem.

– Пойдет. Переквалифицируюсь в рэпера. – Корби стянул через голову майку Комара. Ара посмотрел на него и замер.

– Это отец Андрея?

– Что? – не понял Корби.

– Тебя избил. Ты весь в синяках.

Корби посмотрел на свой живот. При свете распогодившегося дня под кожей стали заметны темные пятна кровоизлияний. Он побыстрее натянул майку.