Песня для Корби
Шрифт:
– Кто ты такой? – спросил Корби. Юноша-призрак оторвал взгляд от птицы, и Корби почувствовал, что теперь эти страшные глаза смотрят на него. Юноша улыбнулся жестоко и безрадостно.
– Я – это ты.
– Куда ты дел Ника?
– Ник не имеет значения.
Корби бросился на него, ударил в призрачное лицо, но попал в пустоту и повалился грудью на металлический столик. Когда он поднял глаза, перед ним никого не было, лишь в пепельнице истекала тонкой струйкой дыма только что затушенная сигарета. Комар и Ара встревоженно смотрели на него. Ара все еще держал трубку у своего уха.
– Там никого нет, – сказал
– Ничего. – Корби обессиленно опустился на ближайший стул.
– С кем ты разговаривал?
– Ни с кем. Неважно. Мне уже лучше. – Это была правда – Корби чувствовал, что видения на время почти оставили его: свет казался ярче, рисунки на стенах больше не шевелились. – Ник должен быть где-то здесь.
– Почему?
– Я уверен. Поищи его дальше по коридору.
Ара послушался, но не успел сделать и двух шагов, как Ник сам вошел в зал. Он выглядел, как наркоман во время бэдтрипа, его лицо блестело от пота. Он увидел друзей и остановился.
– Ник, ты нас видишь? – спросил Корби.
– Так же ясно, как и Андрея.
– Здесь нет Андрея, – сказал Ара.
– Ты уверен? – Ник подошел к стене, ткнул в одну фотографию, потом в другую. – Что это, Корби? А это что?
– Фотографии…
– Не прикидывайся идиотом. Ты знал, ты не мог не знать. – Голос Ника сорвался. – Ты хотел, чтобы мы окончательно спятили! Ты все это устроил!
Корби непонимающе взглянул на него, потом снова на фотографию – и только теперь увидел, на что Ник показывает. Рядом с ударной установкой, незаметный в толпе других подростков, стоял Андрей. В руках у него была та самая черная гитара с декой, изогнутой в форме двух полумесяцев, с желтыми осенними листочками на грифе.
– Не может быть, – прошептал Корби.
– Хватит. Я больше тебе не верю. Говори правду.
– Но я не знал, что он ходил в этот клуб…
– Опять совпадение?
– Он же не разбирался в рок-музыке, – сказал Ара. – Как это может быть?
– А ты у Корби спроси.
Корби смотрел на фотографию. В ее ламинированной поверхности он увидел отражение своего лица. Только в его лице больше не было ничего своего. Оно стало лицом другого. А Андрей застенчиво улыбался, задвинутый за ряды молодых талантов. И с его лицом тоже было что-то не то. Корби показалось, что он видит улыбку мертвеца или чучела. Кожа была слишком бледной, глаза – безжизненными.
– Сегодня мой первый концерт, и ты не мог не прийти, – тихо сказал Андрей. – Ведь ты мой лучший друг. Я нужен тебе больше всех остальных. А ты – единственный, кто нужен мне.
Еще раз щелкнула ослепительная фотовспышка, и толпа подростков зашевелилась, убирая с лиц чрезмерные улыбки. Корби стоял посреди зала. Справа и слева от него шли два ряда раскладных кресел. Он заворожено смотрел, как Андрей выходит из толчеи других ребят и, придерживая гитару, спрыгивает со сцены. Он шел прямо к нему. Вдруг его лицо начало меняться – живая болезненная гримаса прорвалась из-под восковой маски, губы задрожали, на них показалась кровавая пена. Глаза заблестели от слез. Его волосы снова были темными от крови. Он рванулся вперед, но его ноги подкосились, и он начал падать на Корби. Корби хотел подхватить его, но не смог:
– Ты должен использовать видения, – прошептал Андрей и, распадаясь, проскользнул сквозь Корби. Корби обернулся и увидел, как разлагается упавшее на пол тело. По безвольным рукам поползли сизые трупные пятна, пальцы скрючились и покрылись буграми, затылок вспух и позеленел, из раны в расколотом черепе, свиваясь кольцами, выполз трупный червь.
Корби закричал и понял, что снова видит пространство кафетерия. Он лежал на спине, на холодном каменном полу между стальных столиков, и Ара несильно бил его по щекам.
– Ник, – прошептал Корби, – ты обязательно должен вспомнить, что ты видел, когда подошел к телу Андрея.
– Разыгрываешь обморочного?
– Разве не видишь, что ему не лучше, чем тебе? – с нескрываемой яростью поинтересовался Комар.
– Это все ложь. Я не верю в случайности. Корби знал, что здесь был Андрей, и специально привел нас сюда.
– Вам обоим нужен врач, – дрожащим голосом сказал Ара. Корби тяжело дышал. Он все еще видел другой мир, видел, как смерть празднует победу над телом, как кости проступают сквозь истлевший белый свитер, видел, как в метре от разложившегося трупа подростки-музыканты укладывают инструменты в чехлы, надевают куртки и разговаривают со своими родителями.
– Ник, – сказал он, – это не я здесь что-то скрываю. Это ты не рассказал нам, что было, когда ты подошел к его телу.
– Ничего не было, – ответил Ник, но побледнел. Теперь все смотрели на него.
– Почему ты не вызвал скорую?
– Он был мертвый.
– Я тебе не верю. Так же, как и ты мне. – Корби тяжело поднялся. Вокруг него в разных направлениях кружились две комнаты: одна – настоящая, другая – поддельная, пропахшая тленом и полная могильных червей. – Комар правильно сказал, что мы должны найти упущенное, – повторил он, чувствуя, как в своем бреду цепляется за островки разумных мыслей. «Я могу это сделать, – подумал он, – я могу расколоть его прямо сейчас».
– Ник, – сказал Ара, – он говорит правду?
– Никто не выживает при таком падении. – Губы Ника предательски задрожали.
– Ты не вызвал ему скорую.
– Некому было вызывать скорую! – закричал Ник. Корби шагнул к нему и взял его лицо в свои руки. Ник попробовал вырваться, но внезапно ослаб. Кафетерия больше не было. Они с Корби стояли в уже почти опустевшем зале, а у их ног лежал жуткий, вздувшийся труп подростка. – Нет! Я не хочу!
– Ты должен. Вспоминай. – Корби стиснул виски Ника между своих ладоней и заставил смотреть на тело.
Все вдруг сорвалось со своих мест. Подул ветер, появилось солнце – оно клонилось к горизонту, его предзакатные лучи упали на стену школы, вспыхнули в ее окнах пожаром отражений. Андрей лежал на спине, неподвижный, бледный, его глаза были закрыты, светлые волосы медленно пропитывались кровью. В первое мгновение он казался мертвым, но потом вздрогнул и попытался сделать вдох; грудь содрогнулась от спазма, веки затрепетали. Он открыл глаза и странным, жалобным взглядом посмотрел на Ника. Ник замер и не мог сдвинуться с места. Мобильный вспотел в его руке.