Песня для разбитого сердца
Шрифт:
— Д-да…
— Если я тебя смущаю, то могу отодвинуться подальше.
Девушка во все глаза уставилась на него, не понимая, как ей реагировать. Он голый, в её постели, но трогать её не собирался? А она сама-то хотела этого? Или страх перед неизведанным был сильнее? Кейли вдруг вспомнила, какие обидные слова он хладнокровно бросил ей в ночь после венчания, и это слегка отрезвило её. Он, конечно, не любил её, а во время приступа лихорадки попросту не сдержался…
Время шло, а она не могла заставить себя отвести взгляд. Его растрепанные волосы были так мило взъерошены, а сильные руки манили прикоснуться к ним, затем скользнуть ниже, к бёдрам, туда, куда уходила тонкая тёмная полоска…
— Некоторые дамы находят мужское тело неприятным и отталкивающим, — снова заговорил Александр.
Кейли сглотнула и посмотрела ему в глаза. Пожалуй, он забавлялся её состоянием. Да, он прекрасно понимал её реакцию и как его вид действовал на неё. Подумав об этом, Кейли нарочито безразлично пожала плечами.
— Мы уже спали в одной постели, и оба были без одежды, — сказала она. — Так что располагайтесь, как вам будет…
— Тогда разденься тоже.
Нет, он определённо играл с нею, только вот она не совсем понимала, для чего.
— А-а разве это обязательно? — спросила девушка, ощутив, как предательски дрогнул голос.
Он ничего не ответил, но эта улыбка, которую он даже не попытался скрыть, показалась Кейли самой прекрасной… и самой обещающей. И на секунду она представила, что он и вправду захотел сделать её своей. Так, как это следовало сделать. От этой мысли стало жарко, спина взмокла, а мышцы живота неожиданно пронзила сладкая боль. Подумав немного, Кейли медленно отвернулась и принялась за завязки на вороте сорочки. Пальцы её дрожали, и мысли в голове путались, но она понимала, что поступать иначе больше не хотела.
Кейли упрямо сжала губы и глубоко вздохнула. «Будь смелой», — сказала она себе, пытаясь подготовиться к самому интимному моменту в жизни. Завязки на вороте ослабли, и Кейли очень быстро избавилась от последней баррикады из одежды. Сорочку она бросила на спинку стула возле окна и повернулась к постели. Она успела заметить, что Александр скользнул взглядом по её нагому телу, но это случилось так быстро, что она даже смутиться не успела.
Один из канделябров находился с его стороны. Мужчина быстро погасил свечи и стал укладываться. Кейли машинально за ним повторила. Минуты не прошло, и вот они уже в одной постели, а в комнате воцарилась тишина. Благодаря полной луне всю спальню было прекрасно видно без освещения.
Кейли подумала, что нагишом лежать под прохладной тканью свежего белья действительно было приятно. А между тем она даже не знала, что делать дальше. Нужно ли вообще что-то делать. Стоило бы повернуть голову, она увидела бы лицо мужа, но Кейли всё никак не решалась. Наконец, снова вспомнив ту ночь в Фаунтинс, она заставила себя заговорить:
— Это ведь правда ничего, что вам приходится делить со мной комнату? Если вам неприятно… или неудобно…
— Всё хорошо.
Александр произнёс это так, будто разозлился из-за чего-то, и Кейли растерялась. Она так волновалась, так нервничала, а он просто собирался лечь спать? Будто они каждую ночь лежали вот так, бок о бок и обнажённые, что это вошло в привычку.
— Я рада… если вы в порядке, — сказала девушка на выдохе.
Она ощутила движение возле правого плеча и замерла, затаив дыхание. А потом увидела над собой лицо мужа. Опираясь на левый локоть, он навис над нею, всего в нескольких дюймах от её пылающего лица, и почему-то выглядел хмурым. Глубокая складка залегла между его бровями, и Кейли уже было собиралась спросить о том, что случилось, когда Александр тихо произнёс:
— Спокойной ночи, красавица.
Он наклонился, и его горячие губы накрыли её приоткрытый в немом вопросе рот. Кейли судорожно вцепилась пальцами в одеяло, но что-то подсказало ей немедленно взять себя в руки. Сначала Александр осторожно коснулся её губ, затем уже настойчивей надавил и заставил впустить его обжигающее дыхание внутрь… И в то самое мгновение, когда её сердце бешено забилось в груди, когда она сама ответила на этот первый истинный поцелуй, Кейли осознала, как сильно она любила его, и что на самом деле всё это время она хотела принадлежать ему.
Этот долгий поцелуй, начавшийся с нежного прикосновения и постепенно словно переросший в жестокую борьбу, поразил Кейли до глубины души и заставил её потерять контроль не только над разумом, но и телом. И молодое тело её стало безвольным, вялым, она ощущала себя расплавленной, будто снежный ком под июльским солнцем.
Кейли лишь раз вздохнуть успела, когда чужой горячий язык настойчиво скользнул по её зубам и проник, наконец, в рот. Этот жаркий влажный поцелуй её полностью обезоружил. В то мгновение она смутно поняла, что это был конец. Для неё, для всего, за что она цеплялась прежде.
Девушка застонала, когда Александр отстранился, чтобы взглянуть на неё. Она понятия не имела, как выглядела со стороны, но поняла вдруг, что её руки уже потянулись, чтобы обнять мужа за плечи.
Только спустя несколько мгновений в этой жаркой полутьме прозвучал его глухой властный голос:
— Засыпай.
Одним словом он будто бы превратил её в безвольную куклу. А потом просто отодвинулся и отвернулся в другую сторону. Его нагое тело наполовину скрывало одеяло.
Кейли же несколько минут лежала, широко раскрыв глаза. Она до сих пор чувствовала чужие губы на своих и поверить не могла в то, что пережила. Она долго не могла заснуть. Ошеломлённую Кейли преследовало острое ощущение, словно её только что вернули с того света.
Глава 17
За пару дней до Рождества оставленные на год владения виконта, наконец, наполнились жизнью: шли приготовления к празднику и приёму гостей. Никого лишнего, только родня и друзья семьи. И, разумеется, ничего вычурного, только скромные украшения из остролиста, омелы, яблок и много-много свечей. Угощениями запасались в ближайших деревнях, ибо кто, как не местные, мог предложить самую лучшую птицу или заранее приготовленный ноябрьский пудинг.
Как полноправная хозяйка дома, Кейли обязана была следить за этими приготовлениями и руководить процессом. Но на кухне всё уже было схвачено, как впрочем и с приглашениями для гостей. Ей оставалось лишь мило улыбаться и поддерживать настроение окружающих. В дневное время, занимаясь подарками для родственников и прислуги, девушка была настолько занята, что ей мигом удавалось отвлечься от гнетущих мыслей.
Но чем скорее приближалась ночь, тем сильнее были её раздражение и волнение. Как это случилось и в первый раз, Александр приходил в спальню перед сном, раздевался, пока она расчёсывала волосы, гасил свечи и ложился в постель. Кейли упрямо отмалчивалась и делала то же самое. А потом, в полутьме под лунным светом, он склонялся над нею, целовал и, желая доброй ночи, отворачивался.
Она понятия не имела, как реагировать. Лёжа под одеялом без одежды, Кейли слушала ровное дыхание мужа и размышляла над его странным поведением. Она ругала себя за то, что не решалась заговорить и просто спросить, в чём было дело. Но это самое дело так и не сдвинулось с мёртвой точки.