Песня для разбитого сердца
Шрифт:
Алекс не чувствовал ни ярости, ни злости, ни обиды. В какой-то миг он просто ушёл в себя, открестившись от всего, о чём говорил Эшбёрн: про наследника, про службу и особняк, и далее, и далее…
«Как жаль, что это не произошло раньше», — подумал он тогда с горечью. Эшбёрн выглядел взволнованно, словно действительно беспокоился за него. Он долго болтал, пытаясь привлечь внимание Алекса, но тот, в конце концов, просто дал понять, что смертельно устал и желает побыть один.
Отчим был настойчив в тот момент. А потом Александр узнал, что Кейли уехала в Лидс, к умирающей мачехе…
На следующий день после бала в Кенсингтонском дворце виконт Саутфолк объявил, что хотел бы провести праздники в своей резиденции на острове Уайт.
— Её Милость любила бывать там, ты и сама знаешь, — обратился он к дочери. — Там ветренно и туманно в это время года. Места поклонения Святому Бонифацию да вид с холмов Святого Мартина кажутся не столь привлекательными, но всё-таки я желаю, чтобы вы поехали со мной.
Кейли согласилась, не раздумывая ни секунды. Затем взглянула на мужа и спросила таким скорбным голосом, что ему это даже показалось забавным:
— Вы поедете с нами, капитан?
— Мистер Стокер справится в Фаунтинс и без нас, — сказал Александр. — Конечно, я поеду.
Он почувствовал щекочущую радость, когда заметил скромную улыбку на губах жены, и подумал, что пора бы привыкать делать её хоть немножко счастливее.
До знаменитого острова из порта Саутгемптона шёл колёсный пароход «Леди Дэй», принадлежащий новой судоходной компании «I.G. Коллинз и сын». И тёплым утром в последнюю неделю декабря Александр с верхней палубы наблюдал, как медленно удалялся и таял в туманной дымке берег Саутгемптона. Некоторое время Кейли прогуливалась поблизости вместе с Оливией, затем горничная ушла по какому-то поручению.
Алекса больше не волновал пролив и его спокойные воды. Он наблюдал за женой, пристально рассматривающей лопасти колеса. На Кейли в то утро было прелестное платье из белого шёлка, голубоватый пелисс с отделкой из синей тесьмы и шёлковый капор без вычурных украшений. Капитан не сдержал улыбку и незаметно подошёл ближе. С того самого момента, как стало ясно, что Джордж забрал свои вещи и умчался в Виндзор, даже не попрощавшись, супруги не касались этой щекотливой темы. Хотя при виконте они и говорили о всяких пустяках, каждый раз, оставаясь наедине друг с другом, оба словно не решались на откровенный разговор.
Александр знал, разговор этот должен был рано или поздно состояться. Но прежде он никогда не чувствовал себя так неловко и странно рядом с женщинами. Он их просто сторонился… кроме тех, с которыми случалось оказаться в одной постели. Но ведь это было очень давно.
Последние два дня в гостинице Кенсингтона промчались стрелой. И каждый раз, уходя к себе и желая Кейли доброй ночи, Александр испытывал жгучее чувство, словно делал что-то не так. А после, уже в постели без сна и глядя в потолок, мысленно ругал сам себя.
Беспокойные демоны в его ушах верещали, что прийти к жене в спальню и сделать то, чего он одновременно хотел и боялся — это раз плюнуть, и это правильно. Другой голос, тихий, но сильный и настойчивый, велел не двигаться с места.
А потом становилось слишком жарко и тесно под одеялом, и Алекс с остервенением сбрасывал его на пол. Влажная от пота ладонь скользила по телу, по напряжённым мышцам живота и ниже… Сам же он закрывал глаза и вспоминал ту ночь, спальню в Фаунтинс-холле… и Кейли без одежды… Он тяжело дышал, стискивал зубы, чтобы унять этот идиотский непрошенный порыв, но голод плоти всегда был сильнее, так что постель в любом случае была испачкана его семенем, и он одновременно стыдился этого и был счастлив. Счастлив от того, что мысль о близости с Кейли не вызывала в нём ни отвращения, ни раздражения. Он не ощущал тошноту, представляя её поцелуи… и не только на губах. Эти сладкие грёзы стали такими долгожданными, что порой он попросту мечтал вернуться в спальню и предаться им снова.
И всё же он не пришёл к ней. Он хотел её, очень хотел. И он боялся её. Боялся страха девственницы, боялся её отвращения, слёз или, что ещё хуже, категоричного отказа…
Голоса других пассажиров парохода вывели его из глубокой задумчивости. Кейли тут же приблизилась и сказала, что небольшой порт Коуз уже близко.
— Надеюсь, вам понравится в Чотонфилд, — девушка широко улыбнулась, придерживая рукой свой капор. — Очаровательные места! Коттедж у нас небольшой, но там прелестно, правда. А недалеко, в деревне Карисбрук, в юго-западной части Ньюпорта находится старинный замок, где в середине семнадцатого века был в заточении сам Карл I…
Александр уже всё знал о главных достопримечательностях острова, но прерывать её даже не думал. Кейли так мило морщила носик от редких порывов ветра и так сияла, рассказывая о владениях отца, что мужчина невольно подумал: «Она так красива… И она слишком хороша для меня».
Он не позволил тягостным мыслям отразиться на лице. Но яростные слова Джорджа так и вспыхивали где-то на задворках разума.
Едва Кейли переступила порог дома её детства, перед глазами тут же пронеслись десятки картинок с воспоминаниями, тёплыми и приятными, но уже такими далёкими. В коттедже в Чотонфилд почти ничего не изменилось: то же убранство, светлый холл с высоким потолком и те же проходные комнаты; узенькие эркеры и множество кладовых да встроенных шкафов, где маленькая Кейли пряталась во время игр; а также огромный камин в большой гостиной — как и всегда к приезду владельца, уже пылающий и согревающий помещение. Этот коттедж со скошенной крышей, построенный в мансардном стиле, соседствовал с множеством таких же по виду скромных, но богатых на внутреннее убранство домов.
Последние несколько дней девушка была словно морально истощена, и только в этом месте, где она вновь почувствовала прилив сил и вспомнила, как была счастлива в детстве, Кейли смогла вдохнуть полной грудью. Виконт Саутфолк едва ли не с порога занялся приготовлениями к Рождественским празднествам, чему Кейли очень обрадовалась: отец выглядел бодро и явно намеревался хорошенько отдохнуть в кругу семьи и друзей, которых собирался пригласить.
Ежегодная традиция буржуа отдыхать на острове возникла совсем недавно, лет десять назад, когда королевское семейство впервые за долгое время провело лето в Карисбруке. Покойная леди Кларисса с той поры полюбила это место: бесконечные развалины древних строений в округе и высокие, поросшие мхом стены донжонов, скрипучие кованые врата перед домом, очаровательные зелёные лужайки и ручьи с прозрачной водой…
Теперь Кейли в одиночестве прогуливалась по знакомой ей территории и с нежностью вспоминала беззаботное время, проведённое здесь вместе с родителями… Но всё-таки она была не одна. Александр так охотно согласился провести праздники вместе, что поначалу она даже не сразу в это поверила. Анита оказалась права в каком-то смысле. Что-то изменилось в его взгляде. Особенно это стало заметно после инцидента с Джорджем. В глубине души Кейли жалела, что всё так получилось… Но как бы там ни было, каким бы заботливым и милым не был Джордж по отношению к ней, она ничего к нему не чувствовала. Существовал только Александр. Порочный, сломленный или обиженный на весь свет — но он оставался и всегда будет её единственной любовью.