Песня Обманщика
Шрифт:
Один тяжело вздохнул.
— Да, Локи женился на Сигюн. Но не волнуйтесь, процесс выбора мужа Скади будет честным и справедливым…
— На Сигюн? — перебил его Тор, и на его лице появилась широкая улыбка. — На маленькой Сигюн, брюнетке?
Один нахмурился.
— В Асгарде есть только одна Сигюн, сынок.
Смех Тора гремел со стропил, заполняя всю комнату.
— Локи женился на Сигюн? Она самая скучная женщина в Девяти мирах!
Тир прищурился.
— А зачем Сигюн выходить за тебя замуж?
— Это настоящий брак? — спросил Хеймдалль, зловеще наклонившись
Я почувствовал, как что-то холодное потекло по моей шее сзади. Скади была последним человеком в Девяти мирах, на ком я хотел бы жениться, но Хеймдалль был прав. Мы с Сигюн еще не реализовали наш причудливый брак.
— Да, конечно. Кончил и получил полное удовольствие, — солгал я с похотливой улыбкой.
— Тогда это все, — объявил Один. — Мы окружим брод через Кёрмт. Приведите своих лучших бойцов. Хеймдалль и Фрейр, вы будете со стороны Железного леса. Тор, Тир и Локи, вы со мной.
Комната наполнилась грохотом табуретов, проносящихся по каменному полу, когда все поднялись на ноги. Я прикусил губу… мне еще предстояло выполнить свои обязательства. Если Скади поймет, что ее предали еще до того, как я вытащу Трима из Йотунхейма, ее ярость уничтожит его.
— Встретимся там, Всеотец, — сказал я.
Один пожал плечами.
— Ладно. Не будь слишком пьян.
Я потянул за нити магии, готовясь пересечь эфир в Йотунхейм. Голос Хеймдалля последовал за мной, когда я исчез.
— Ты уверен, что хочешь взять с собой Локи, Всеотец? Он всего лишь…
Комната растворилась вокруг меня прежде, чем я успел услышать конец оскорбления Хеймдалля.
В Йотунхейме было холодно.
Я потуже натянул темный мех на плечи. Была причина, по которой люди редко путешествовали ночью по этому миру, тут было чертовски ужасно. Я подумывал о том, чтобы заставить призрачную лошадь подо мной пошевелиться, просто чтобы восстановить кровообращение в ногах, но отбросил эту мысль почти сразу же, как только она сформировалась. Кто-то из отряда Скади мог быть чувствителен к магии, и я не хотел выдавать свое положение, пока не увижу Трима.
Луна была всего лишь полоской серебристого света, висевшей над темными горами, окружавшими перевал с обеих сторон. Я выбрал это место, потому что дорога здесь была неровной, а значит, армия Скади должна была двигаться медленно. Оставалось надеяться, что все слишком замерзнут и отвлекутся на неровную тропу, чтобы заметить, как Трим и его люди ускользают прочь.
Будем надеяться, что Трим придет.
Ближе к концу линии в фокусе появился силуэт. Я чуть не закричал от облегчения. Даже в бледном полумраке луны я узнала массивные плечи Трима. Я сбросил невидимость и заставил иллюзию белого коня топнуть подо мной. Несколько солдат повернулись в мою сторону, но никто не показался мне подозрительным. Они явно завидовали мне, и я их не винил. Пешком этот путь был бы еще более жалким.
Мне было неприятно признавать это, поскольку план исходил от Одина и Ангрбоды, но он был великолепен. Эти замороженные, деморализованные войска не смогут сплотиться, даже если войска Асгарда решат атаковать.
От этой
— Ты пришел.
Голос Трима был едва ли громче шепота, когда он повел свою лошадь к моей.
Я решил не удостаивать это замечание ответом. Мы шли вместе, когда тропинка сузилась, и тени сгустились. Здесь был крошечный отрог тропы, едва ли больше оленьей тропы через густые заросли корявого, обмороженного дуба. Я потянул за тонкую нить магии, меняя цвет моего коня с белого на более тонкий темно-серый.
— Сюда, — сказал я, и это слово прозвучало как кашель.
С этими словами я свернул с тропы. Лошадь исчезла, как только я ступил в темноту под дубами. Мгновение спустя появился Трим, бесшумно спешившись. Я ждала в тени, наблюдая за пространством позади него.
— А где же остальные? — наконец, спросил я. Я сказал Триму, что он может привести с собой дюжину людей и их лошадей. Наверное, я думал, что он захочет собрать всю свою палатку и отнести ее в новый дом.
— Я встречаю судьбу в одиночестве, — сказал Трим.
О, я мог бы дать ему пощечину! Это была одна из всех глупых, упрямых, драматических вещей, которые можно сказать. Мои мысли на мгновение вернулись к Маркусу Салонию Квинтилиусу. Я представил себе, как он говорит почти то же самое. Темнота скрыла мою улыбку, когда я открыл портал через эфир. Бедный Трим, которого скоро бросят в Мидгарде с кучей денег и очень красивым бывшим солдатом, который просто предпочитает мужчин.
С мерцанием портал открылся перед нами, узкая и сверкающая трещина в ткани миров.
— Внутрь, — прошипел я, оглядываясь назад, чтобы убедиться, что за нами не следят.
Лошадь Трима нервно заржала, и он протянул руку, поглаживая нос гигантского гнедого жеребца и шепча что-то мягкое и успокаивающее. Мгновение спустя они вместе прошли через портал, рука Трима лежала на толстой шее жеребца. Я последовал за ним, закрывая за собой вход.
— Мы должны идти тропами, — объяснил я, все еще шепотом, хотя теперь уже не было никакого шанса, что армия Скади услышит нас. Другие существа обитали на дорогах между мирами, и это стоило того, чтобы двигаться как можно тише. — Мы пройдем через три разных мира. Просто на случай, если нас будут преследовать.
Трим только кивнул. Выражение его лица было немного более заметным в туманной полутьме между местами, но я почти хотел, чтобы это было не так.
— Тогда ладно, — сказал я. — Сначала Муспельхейм. Держись рядом.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
Трудно было измерить время на тропинках, но не прошло и часа, как я ощутил жар, пробивающийся из трещины, ведущей к Муспельхейму. Трим держался рядом, одной рукой обхватив шею жеребца, а другой почти касаясь моей. Я потянулся к этой руке единожды, растопырив пальцы, пока они не коснулись его руки. Но Трим вздрогнул и отстранился, будто я обжёг его, так что вместо этого я сунул пальцы в карман.