Песня последнего скальда
Шрифт:
– Не к чему мне эти заумные речи. Для меня они так же непонятны, как шум ветра или грохот прибоя.
Орвар махнул рукой и спросил:
– Кого ты задумал купить, Эрлинг-скальд?
– Рабыню.– Ответил я. – Ту девушку, что ходила за мной, пока я лежал в доме Рагнара.
Орвар сдвинул брови и крепко задумался. Потом спросил хмуро:
– Что ты думаешь с ней делать?
– Заберу с собой.
– Ты поступишь глупо, Эрливг-скальд. Есть немало способов получить женщину, не бросая серебро по ветру.
– Нет,
– Неужто она опоила тебя приворотным зельем?
– Нет. Просто она мне приглянулась.
Фриз пожал плечами.
– Я хотел бы отговорить тебя, но, вижу, ты упрям, как вол. Много ли у тебя серебра?
– У меня нет ничего.
– Усмехнулся я.
– У меня есть полмарки, но этого мало.– В раздумье проговорил Орвар.– В другое время я бы попросил у Гудмунда, но сейчас он на меня сердит и, пожалуй, ничего не даст.
– Что же делать?
–Не знаю. Может,Вадим…
– Что Вадим?– Насторожился я.
И тогда будто бы нехотя Орвар рассказал мне, что задумал Вадим силой выгнать Хрёрека из Ладоги и потому обещал много серебра всякому, кто пойдет вместе с ним на битву. И с фризами он уже договорился,
– И что же?– Спросил я.
– Я не прочь проучить заносчивого Хрёрека и тебя хочу звать с собой.
Вот значит как. Не по нраву, стало быть, Вадиму делить Ладогу с заморским гостем. А Орвар всегда готов лезть в драку, даром что битым из нее выйдет!
И я сказал:
– Не пристало нам в чужую распрю лезть.
Орвар мне ничего не ответил, и разошлись мы с ним каждый по своим делам.
Когда опускается на землю ночь, все замирает. Арвак и Альсвинн -могучие кони, влекущие по небу огненную колесницу солнца, уходят в свое стойло, чтобы передохнуть после дневных трудов. Ночью отдыхают и люди и боги.
Когда я поднялся по крутой тропинке к усадьбе, было темно и тихо. Но все же в эту ночь кому-то не спалось – там, над журчащим ручьем, где веселятся, купаясь в лунных лучах, зеленоглазые никсы, клонилась неясная тень. Словно кто-то сидел над быстрой водою.
Сперва мне показалось, что это была Ингрид и я хотел обойти ее стороной. Но потом я узнал Сбыславу и подивился, что встретил ее тут. Я подошел к ней, а она, увидав меня, встревожено проговорила:
– Зачем ты вышел сегодня из дома, викинг? Твои раны могут открыться! Я сел рядом с ней на колючую сухую траву.
– Почему ты ушел, никому не сказав?– Не унималась девушка,– Я боялась, что по дороге с тобой может что-нибудь приключиться и некому будет тебе помочь.
– Так ты дожидаешься здесь меня?– Спросил я. Она смутилась и отвела взгляд.
– Я ходил к фризам.
Мы сидели, глядя на текущую воду, которая весело звенела, подпрыгивая на камнях.
– О чем ты думаешь?– Спросил я.
– О звездах,– Ответила девушка.– Они счастливы, потому что там, высоко в небе их не тревожат земные печали.
– Ты несчастлива?
Она пожала плечами и, сорвав с наклоненной ветки листок, бросила его в воду, и он поплыл, колеблясь в такт волне.
– Нет.
– Даже сейчас?
Сбыслава посмотрела на меня своими большими глазами и в них, как в колодце, отразились холодные искорки звезд.
– Мне грустно.– Сказала она, снова опустив голову.
Я протянул руку и осторожно коснулся ее пшеничных волос.
– Может быть, мне удастся прогнать твою грусть?
– Не надо.– Тихо проговорила Сбыслава.
Я отодвинулся от нее и стал смотреть как звезды играют в догонялки, прыгая с одной волны на другую. Потом я сказал:
– Я знаю, тебе плохо, потому что ты не свободна…Ты не говорила, но я все равно узнал.
Я видел, как девушка побледнела к как вздрогнули ее хрупкие плечи. Она не посмотрела на меня. Не смогла. Прошептала побелевшими губами:
– Я не хотела, чтобы ты знал. Прости… Я пойду.
Я удержал ее за руку и сказал хрипло:
– Мне все равно, кто ты. Н никогда не стану думать о тебе плохо. Девушка вздрогнула, и вздрогнула она оттого, что я против своей воли произнес эти слова на языке славян.
– Ты знаешь мой язык?
– Твой язык – мой язык. Я не свеон и не фриз. Мой род жил среди поморских славян и сам я славянин, как и ты.
– Н не понимаю твоих слов, викинг. Когда я слушаю тебя, мне становится страшно.
И она замолчала. Я после понял – не поверила. И тогда я сказал вису:
Дева печали вяза
вепря попутного ветра,
не исчезай во мраке
злой и холодной ночи.
Ранила сердце скальда
липа дождя ладони,
власти ее предался
сшибки мечей вершитель.
Сбыслава еще долго молчала, а потом проговорила тихо:
– Там, далеко, за морем-океаном живет Лада, богиня любви…Ты веришь в Ладу, викинг?
– Зачем мне боги,– сказал я,– когда моя Лада здесь.
– Не говори так, викинг.
– Отчего же? Неужели викинг не может верить в любовь?
– Я знаю только одно: весной викинг уйдет в поход, и что за дело ему, будет ли несчастная девушка-славянка, проливать слезы в разлуке. В походе он найдет много других женщин.
– Викинг не уйдет.– Твердо сказал я.
– Это ты только говоришь так.Твои драконы уже повернули свои головы в сторону страны северных богов.
– Мои драконы сгорели,– Проговорил я, глядя в синие глаза девушки, в которых отразилась бесконечная ночь, полная холодной тоски.