Песочное время - рассказы, повести, пьесы
Шрифт:
Ш у л ь ц (с надеждой). А вы откажетесь?
Ф р а у Ш у л ь ц. Не задавай глупых вопросов. Господину Теодору больше делать нечего, как только писать под диктовку его высочества.
Г о ф м а н. Именно. Во-вторых, так не увольняют. Прогони он вас сразу, с шумом, я бы в это поверил. А сейчас впереди бал. Потом именины принца. Потом Новый год. Настроение его высочества переменится еще много раз. И, наконец, в-третьих: не забывайте, сегодня у вас особая роль. Ведь вы же не откажетесь участвовать в моем...
Ш у л ь ц. ...в вашем заговоре?
Г о ф м а н (раздельно).
Ш у л ь ц. Разумеется, нет.
Г о ф м а н. Ну вот. А это тоже, вероятно, многое изменит. Так что нынешний случай, дорогой мой Шульц, следует расценивать лишь как воспитательный трюк со стороны его высочества.
Ш у л ь ц (воспрянув духом). Да, на него это похоже.
Г о ф м а н. А раз так, вы сами понимаете, вам просто не из чего волноваться.
Ш у л ь ц. Теперь, когда вы это говорите, я вижу, что я и впрямь излишне близко принял это к сердцу.
Г о ф м а н. Беда в том, что вы вообще очень мрачно глядите на мир. И принимаете всерьез и торжественно то, что часто есть не более как усмешка судьбы. А ведь вы актер.
Ш у л ь ц. Да, господин Теодор, вы правы. Моя трагедия в моей бездарности. Но я бездарен не на сцене, нет, я бездарен в жизни. А принц, напротив, возможно смутился бы, выйдя на подмостки. Но в жизни, в повседневной игре он непревзойденный мастер.
Г о ф м а н. Это глубокая мысль, господин Шульц.
Ш у л ь ц. Главное, так оно и есть в самом деле. Я иногда мечтаю о том, чтобы переиграть его. Но всякий раз ловлю себя после на простом подыгрывании ему: это роль статиста. Я жалкий безвольный человек. И порой мне кажется - странно сказать, господин Теодор, - кажется, что принц мстит мне за это. За мое ничтожество. Мстит, а в то же время меня любит. Ведь вы знаете, господин Гофман? он меня искренно любит. И любит за это же самое: за мое ничтожество. Не знаю, как это все может ужиться в одной душе. Но я чувствую, что вырвись я из-под его гнета - он будет доволен мной, хотя, конечно, тотчас растопчет, расколет, как орех. (Подбегает к Щелкунчику и дергает ручку. Кукла клацает зубами.) Вот так.
Г о ф м а н. Другими словами, дорогой Шульц, вы были бы непротив сразиться с принцем?
Ш у л ь ц. Сразиться? Но как? Он неуязвим.
Г о ф м а н. Что ж, об этом можно было бы помечтать на досуге.
Ш у л ь ц. Что вы, господин Теодор? Вы всерьез? Ведь он ваш друг.
Г о ф м а н. Он и вам не враг.
Ф р а у Ш у л ь ц. Карл, господин Гофман просто шутит. (В сторону.) Правда, опасно шутит.
Ш у л ь ц (возбужден). Сказать ли? (Склонившись к Гофману.) Эта месть принца и эта любовь... Иногда мне кажется, господин Теодор, что Господь Бог любит и казнит нас так же!
Г о ф м а н (изумленно). Эге-ге, милейший господин Шульц! Далеко же вы хватили! Да ведь это ересь; отец Вальдемар вас живо отправил бы на костер.
Ш у л ь ц. Отец Вальдемар! Он сам болтун, каких мало, уж он-то настоящий еретик.
Входит Ф о р ш. В руках у него собачий хвост.
Ф о р ш. Мир дому сему!
Г о ф м а н. А, святой отец! Вы как раз вовремя.
Сцена третья
Ф р а у Ш у л ь ц. Хотите бульону,
Ф о р ш. Э... бульон?... э... нет. Я сыт. (Широко улыбаясь.) Благодарю вас, любезнейшая госпожа советница.
Ш у л ь ц (садится к столу, наливает себе, ест). Вы слыхали, святой отец? Его высочество отказал мне от места.
Ф о р ш. Кто же у него будет секретарем?
Г о ф м а н. Я вот тоже полюбопытствовал.
Ф о р ш (рассеянно). Не думаю, чтобы это было возможно. Я только что видел принца...
Подходит к Щелкунчику, потом к платью, рассматривает их, вертя при этом в руках собачий хвост.
Г о ф м а н. Это часть вашего карнавального костюма?
Ф о р ш (обернувшись). Да, господин Амадей.
Г о ф м а н. Кого же вы намерены изображать?
Ф о р ш. Пса Дон Кихота.
Ш у л ь ц (удивлен). Разве у Дон Кихота был пес?
Г о ф м а н. Я всегда считал, что эту роль исполнял Санчо.
Ф о р ш. А как же собака Берганца? Вы, господин Амадей, похитили ее у Испании. И я бы хотел этим нарядом им ее вернуть... А так как действительным автором Берганцы был не кто иной, как божественный Сервантес, то слишком ли смело предположить, что говорящий пес некогда сопровождал хитроумного идальго? Кроме того, хвост подходит к рясе. (Демонстрирует.)
Г о ф м а н (смеясь). Кот Мурр и Мышиный Король у нас уже есть, а теперь будет и Берганца.
Ф о р ш. А кто играет кота и короля?
Г о ф м а н. Шульц и Лемке.
Ф о р ш. Господин первый министр согласен участвовать в маскараде?
Г о ф м а н. Предстоит его уговорить.
Ф о р ш. Ведь он стар.
Ф р а у Ш у л ь ц (ворчит). Он достаточно бодр, когда дело касается количества факелов или блюд на столе...
Г о ф м а н. Может быть, ему будет приятно побыть в короне, хоть и с мышиным хвостом.
Ф о р ш. Большинство людей неравнодушно к костюмам.
Г о ф м а н. Я слыхал, святой отец, что вы предлагали принцу нарядить всех его подданных поголовно в мундиры. Это правда?
Ф о р ш. Смотря по тому, что считать правдой, господин Амадей. Большинство и так ходит в мундирах всю жизнь, хотя этого не подозревает. Я только мечтал навести порядок в их платье.
Г о ф м а н. Занятные мечты.
Ф о р ш. Но только мечты, герр капельмейстер, никак не больше. Я даже не стремлюсь придать им видимость реальных фигур, как это, опять-таки, делают многие. (Обводит кругом рукой.)
Г о ф м а н. А кстати, святой отец, я все хотел спросить вас: почему? Ведь вы тоже писатель, сочинитель. Так о вас мне, по крайней мере, говорили. Откуда же такое смирение?
Ф о р ш. Этого требует мой сан. Вы знаете, господин Амадей, я верю, искренне верю, что у Господа есть такой большой молоток (разводит руками, показывая.) Им Он усмиряет упорное, упрямое животное - заносчивость. Он делает это, чтобы разбитый на куски человек отчаялся в своих силах, своей справедливости и своих делах. Тогда у него еще есть шанс. Этот покров (указывает на рясу) - знак полученного удара. Он пришелся впору и вовремя.