Песочный принц в каменном городе
Шрифт:
За это время Женька успел переодеться и вынести одежду для меня — майку и белые брюки. Моя сумка с вещами осталась в багажнике его машины.
— Убедилась? — спросил насмешливо. — Ты в душ или хочешь перекусить?
— Нет.
— Ясно, — он улыбнулся, — дверь в ванной закрывается.
Я вспыхнула, но комментировать не стала.
Когда я вышла из ванной, на маленьком столике в зале уже стояли две тарелки борща (мало похоже на будни холостяка), фрукты и всевозможные нарезки.
Есть почти не хотелось. Когда тебя рассматривают — кусок в горло не лезет, а когда тебе хочется
Женька убрал со столика сам, потом отлучился в спальню, чтобы расстелить мне постель, а когда я легла, зашел в комнату.
— Ты не против, если я лягу вместе с тобой?
— Просто ляжешь?
— Да, если ты не захочешь большего.
— Не захочу.
Он улыбнулся, скрылся в душе, вернулся в одних трусах-боксерах и лег рядом. Я накрыла его простыней, но он ее скинул, сказав со смехом:
— Жарко.
Издевался — было видно по ухмылке и по глазам, которые просто впивались в мои. В жалкой попытке уснуть, я отвернулась к стенке, несколько раз беспокойно покрутилась, обернулась к Женьке.
Он смотрел на меня. Рассматривал меня. Я скинула с себя простынь, перевернулась на живот, ответив тем же.
— Ты красивый, ты знаешь?
Он тихо рассмеялся:
— Обычно это говорят женщинам.
— С тобой жарко.
— Разденься. Ты же не спишь дома в брюках?
Я замешкалась. Дома я и с мужчиной не сплю.
Он снял с меня брюки и лег обратно, почти не прикоснувшись. Создавалось впечатление, что я его мало волную.
Я снова отвернулась к стенке — и снова к нему… Провела рукой по его лицу, глазам, груди — он вздохнул, но не ответил. Я набралась смелости, провела пальцем по его губам, но когда попыталась поцеловать — потолок резко взметнулся вверх. Женька перевернул меня на спину, прижал своим телом к постели.
— Целовать буду я.
И опередив возможное сопротивление, приступил к сладким угрозам. Стало еще жарче и еще невыносимей быть рядом с ним, подчиняться ему, хотеть большего и стопориться надуманными страхами.
Мне казалось, что дверь в спальню откроется и зайдет мама Артема, посмотрит с упреком и скажет словами Андреевны: «Ну, и дрянь же ты!» или зазвонит мой мобильный, и я услышу голос несуществующей девушки Женьки, которая скажет: «Убирайся! Это мой город! Убирайся!»
Чем ближе, чем жарче, чем желанней становился для меня Женька, тем отчетливей мне казалось, что я сейчас на чужой территории. Я попыталась освободиться.
— Женька, подожди… Женька, все, я задыхаюсь…
Он облокотился о подушки, внимательно посмотрел в глаза, отстранился.
— Спи.
Я свободна.
Но, получив желаемое, я сама потянулась к нему. Обняла крепко, услышала громкое сердцебиение под своим ухом и уснула.
После этой ночи Женька снова пропал.
Уже около двух недель не приезжал, не звонил и, судя по монотонному голосу оператора, не включал свой мобильный. Скорее всего, поменял симку, подумала я и чтобы отвлечься, стала больше общаться с Ленкой. Мне было скучно, она пыталась загладить свою вину, потому сошлись мы быстро.
Нашим любимым местом стал бар «Маска» — уютный, с виду неприметный, но внутри — внимательный бармен, неразведенные
Последнее относилось к внутренним ощущениям, к моей неготовности снова растаять от мужского внимания. Еще один молодой человек бросил меня — еще один, и значит причина во мне, но мне надоело самокопание. Я развлекалась.
Боулинг, дискотека, шашлыки у моря, почти ежевечерний шейк в «Маске» — не было времени скучать или как студентка-первокурсница смаковать вкус поцелуев, рыдая в подушку. Я жила. Перестав ждать и почти устав верить. Жила настоящим, искаженным ошибками прошлого, но оно было моим и доступным.
А ошибки… Маркес не врал — возвращаются.
Мы сидели с Ленкой в «Маске», когда она вспомнила, что у Наташки сегодня день рождения и намекнула, что она уже давно меня простила и все такое, и вообще друзей не хорошо оставлять в такой момент без поздравлений.
— Предлагаешь, чтобы я позвонила? — спросила я.
— Предлагаю ее пригласить к нам.
Могу поспорить, наше спонтанное приглашение было оговорено заранее, потому что чисто случайно она оказалась в этом районе, именно в это время, и в баре появилась уже через десять минут. Я едва успела вернуться с букетом ромашек из цветочного по-соседству.
— Ну, поздравляю, — сказала, отдав цветы.
— Ну, спасибо, — улыбнулась Наташка. — С меня причитается?
— Ну, если ты так считаешь…
— Чудики! — рассмеялась Ленка. — Хватит ворошить прошлое. Мирись, мирись и за стакан берись!
Я тоже не удержалась от смеха, и вдруг, обернувшись, увидела Женьку. Он зашел в бар вместе с Татьяной. Наверное, лицо меня выдало, потому что Ленка сказала:
— Так вот почему ты перестала упоминать Артема. Хорош. Состоятелен. Но… занят и…
— Я знаю, — огрызнулась я, отвернувшись от парочки, — и она — одесситка. Ты ведь это имела в виду?
Ленка и Наташка промолчали. Я уже как Нострадамус, считаю их явные мысли.
— Заказ уже сделали? — перевела разговор на более приятную тему.
— Мартини, — сказала Наташка и вернулась к теме не очень. — И кто это?
— Женька, — ответила я и настояла на теме, предложенной мной. — Ты пила когда-нибудь водку?
— А ты?
Итак, мне удалось отвлечь внимание от своей персоны и той, что села за столиком в темном углу, в аккурат под маской клоуна, хохотавшей на покатой стене.
Мы опрокинули по первой стопке. Без долгих размышлизмов догнались второй и третьей. Настроение появилось, а вместе с ним смех и безразличие к парочке за столиком в углу. Сидят, наблюдают, и что? За ними наблюдает клоун.
— Милым леди, — официант принес бутылку шампанского, и кивнул головой на соседний столик. Двое симпатичных парней с улыбкой ждали нашего решения.
— Армани и Кляйн, — оценила Наташка и позволила официанту разлить шампанское. — Пусть присоединятся?
Ленке было все равно, а мне на руку — я даже постаралась использовать тот прием, что Танька применила к Женьке на Морвокзале. Закатила глазки и приоткрыла губки. Должно быть, сработало — один из парней сел рядом со мной.