Пестрые истории
Шрифт:
Кто такие были эти арауканцы?
Цветом кожи чуть светлее бронзы южноамериканская туземная народность, обитавшая вдоль границ Чили и Аргентины. Жили они небольшими племенами, занимаясь охотой, немного земледелием, скотоводством и конокрадством. Если их табуны редели, то они нападали на соседних поселенцев, в основном чилийцев, и угоняли все, что попадалось под руку. А те бросались в погоню и убивали их на месте, где настигнут. А в общем, арауканцы были народом воинственным и храбрым; большую часть жизни проводили в седле, оставляя домашнюю и прочую работу на женщин.
Им и в голову не приходило объединиться под одной рукой, и уже сильным народом
Он не был ни арауканцем, ни патагонским племенным вождем, а простым французским адвокатом из Перигье. Орели Антуан де Тунен родился 12 мая 1825 года в местечке Лешез на юге Франции. Отец его был зажиточным крестьянином, сына своего он выучил и отдал в адвокаты. Указывающую на дворянское происхождение частицу «де» молодой адвокат сам приставил к своей фамилии, исходя из каких-то туманных разговоров о том, что семейство Тунен с древнейших времен, еще до нашествия римских завоевателей, жило в этих местах, даже имело княжеский титул.(По-французски prince, принц,значит больше, чем duc,герцог, и употребляется применительно к членам королевской семьи.)
С голубой кровью в жилах Орели Антуан понапрасну тратил чернила на марание бумаг в адвокатской конторе. Потихоньку он отодвинул своды законов и припал к чтению иных книг, которые увели его воображение в далекие, сказочные страны западного полушария. Так он в какой-то из географических книг наткнулся на описание живущей в отрыве от цивилизации арауканской народности. Он начал собирать сведения о ней, и понемногу в его голове сложился дерзкий план: разыскать эту необыкновенную часть суши, которая в два раза больше Франции, встать во главе этого народа, объединить разрозненные племена, создать сильное, цивилизованное государство, которое могло бы стать союзником Франции.
План и в самом деле был неплох. При соответствующей подготовке и официальной помощи со стороны государства, включая военную, из него вполне могло бы что-то получиться. Однако Орели Антуан хотел действовать сам по себе, в одиночку.
Он продал свою адвокатскую контору и на английском пароходе отплыл в Южную Америку. К великому делу готовился основательно. Целый год занимался лишь тем, что изучал испанский язык и искал связи с арауканскими племенными вождями. Мало-помалу ему удалось достичь того, что они усвоили выгоды от объединения и уже были готовы вступить в некое национальное единство. От республиканского государственного устройства он отпугнул их, что в общем-то было нетрудно, ведь враждебное им Чили было республикой.
Опять же, сиявшая в ореоле прежних испанских королей идея монархии понравилась вождям племен, они согласились: пусть Араукания станет королевством.
Но кому отдать корону?
Это выясняется из выпущенного национальным собранием, проведенным прямо в седле, манифеста:
Мы, герцог Орели Антуан де Тунен, принимая по внимание, что племена независимой Араукании и интересах общего благополучия желают объединиться, сим заявляем о нижеследующем.
Статья первая. Араукания становится конституционным и наследным королевством. Герцог Орели Антуан де Тунен избирается королем.
Статья вторая. Если король не оставит после себя наследников, корона переходит членам его семьи, в порядке очередности, регулируемом в особом королевском указе.
Статья третья. До тех пор пока не соберется конституционная коллегия, королевские указы имеют силу закона.
Араукания, 1860 год, ноябрь 17.
Орели Антуан I.
В тот же день новый король опубликовал проект конституции.
Арауканцы с восторгом приняли новую конституцию, тем более что ничего из нее не поняли, не умея ни читать, ни писать.
Через три дня появился новый манифест, потому что прибыли вести, что патагонцытоже с удовлетворением восприняли решения проведенного в седле народного собрания:
«С сегодняшнего дня Патагония присоединяется к нашему арауканскому королевству на условиях, указанных в нашем указе от 17 ноября».
Пока все шло гладко.
Но теперь нескольким племенным вождям захотелось воочию увидеть пользу от их объединения и почувствовать силу власти королевского скипетра. Они потребовали решительного выступления против Чили. До сих пор они смотрели сквозь пальцы на то, что на их берегу пограничной реки с мелодичным названием Рио Био-Био разбивают шатры чилийские поселенцы, но королевство такого терпеть далее не может, надо отогнать их назад, на противоположный берег.
Король Орели вынужден был уступить и начал собирать войско для проведения кампании. Однако Чили пронюхало о затее и решилось на подлость. Оно подкупило ближайших из людей короля, те, улучив подходящий момент, напали на беззащитного, схватили, переправили через границу и передали чилийским властям.
Чилийское правительство, ввиду явного нарушения международного права в отношении суверенного королевства-соседа, не решилось заключить его в тюрьму и начать против него судебное дело, как против заурядного злодея. Месяцы его держали взаперти и не могли найти подходящего параграфа, на основании которого можно было бы прилично случаю его осудить. Наконец, не придумав ничего умнее, суверенного короля объявили сумасшедшими посадили в дом для умалишенных в Сантьяго.
Но тогда в дело вмешался французский консул, обжаловал это решение и отправил соотечественника на родину.
Здесь посчитали вполне мотивированным решение чилийцев, и многие читатели газет дивились странной фигуре короля без королевства. Его это не смущало. С неутомимой настойчивостью он продолжал будоражить общественное мнение. Выпускал один за другим манифесты, прокламации, строчил газетные статьи, снова и снова призывая Францию колонизовать Арауканию, направить туда поселенцев, и именем Разума и Труда призывал объявить крестовый поход против Незнания. А на все расходы, связанные с этим, пусть французский народ подпишется на заем в 30 миллионов франков, деньги — на текущий счет короля Орели I.
Не подписались ни на сантим, и экс-королю с большим трудом удалось выцарапать лишь несколько франков на хлеб свой насущный.
Целых семь летбедствовал он на своей старой родине, вдали от своего королевства и племенных вождей. Пока наконец не забил финансовый источник, хотя и тонюсенькой струйкой. Не в 30 000 000, а четырьмя нулями поменьше, всего-навсего в 3 000 франков!
Эту скромную, в сравнении с величием цели, сумму другой адвокат с задатками авантюриста по имени Планшу урвал у своего семейства, руководствуясь туманной задумкой уехать с королем Орели I в Арауканию и там составить словарь арауканского (индейского) языка, и на том основании быть избранным во французскую Академию!