Пёстрые перья
Шрифт:
Олвер кивнул:
– Стефан, отъезжайте, мы вас догоним.
Стефан, и тот, кто вёз Доротею, развернули коней прочь с поляны. Я успела заметить, как один из конюхов снимает с седла моток толстой верёвки.
– Как вы нас нашли? – спросила я, когда мы отъехали немного.
– Да уж, наделали вы шуму. – Стефан ответил не сразу. – Отец душу вытряс из мальчишки, который вас выпустил.
Вскоре к нам присоединились остальные, и наш маленький отряд рысью поскакал по направлению к дому.
Глава 10
Тайс
– Остаток пути до дома прошёл как в тумане. Стефан на руках внёс меня в комнату, и я потеряла сознание.
Леонел откашлялся:
– Я ничего не слышал об этой истории. А кто был хозяином того лесочка?
– Леса вдоль дороги принадлежали не нам. Но в наших краях хозяева не возражают против самосуда в подобных случаях. К каждому дереву стражу не приставишь, а разбойные нападения не приятны никому.
– Должно быть, поэтому о младшей дочери барона мало кто знает? – задумчиво предположил принц. – Приличные семьи сурово относятся к оступившимся девицам.
– Моя семья предпочла всё скрыть. Накануне свадьбы скандал был равносилен катастрофе. А брак с господином Ирвином существенно поправил бы наши дела.
– Так что же тогда произошло?
– А дальше всё пошло, как намечено. Но это только казалось…
Рассказчик отставил кубок, отёр губы салфеткой и продолжил свою историю.
Очнулась я у себя в постели, и какое-то время лежала, глядя на поднятый полог. Шевелиться совсем не хотелось. Потом в комнату вошли моя мать, и незнакомый мне толстенький господин. Он был добротно одет, и имел при себе дорожный сундучок.
Мать подошла, присела рядом, расправила юбки.
– Эвелина, дорогая, – начала она, заметно нервничая, – мы знаем, что ты ещё не совсем здорова…
Она запнулась, не зная, что сказать. Глубоко вздохнув, продолжила:
– Мы пригласили тебе хорошего доктора, чтобы он проверил твоё состояние перед свадьбой.
– Благодаря, я чувствую себя гораздо лучше, – ответила я. – Мне бы только немного отлежаться.
Моя мать принялась теребить манжеты, лицо у неё покраснело.
– Дорогая, ты не понимаешь. Доктор должен осмотреть тебя всю, с головы до… до ног.
– Не стоит. У меня всего несколько синяков.
– Эвелина! – Мать начала злиться. – Доктор тебя осмотрит, хочешь ты этого, или нет!
Толстенький господин деликатно покашлял.
– Госпожа баронесса, – он говорил спокойно и очень убедительно. – Позвольте мне поговорить с вашей дочерью наедине. Уверен, что госпожа Эвелина проявит благоразумие.
Помедлив, мать, недовольно поджав губы, поднялась и вышла из комнаты.
Оставшись одни, мы посмотрели друг на друга. Присев около меня, доктор ласково положил свою руку на мою, и сказал мягко:
– Не стоит ничего бояться, моя дорогая. Я опытный врач, и не причиню вам неудобства. Мне уже приходилось много раз осматривать юных девиц, и дам благородного сословия. И должен заметить, что гораздо лучше довериться мне сейчас. Ведь ваша матушка настроена весьма решительно. Боюсь, она может вернуться в сопровождении слуг, и попросит их подержать вас.
Всё это он говорил сочувственным тоном, мягко глядя на меня своими маленькими, круглыми, добрыми глазами.
Подумав, я поняла, что он прав.
– Хорошо, я согласна.
Раскрыв свой сундучок, врач покопался в нём. Потом приступил к моему осмотру.
Никогда меня ещё такне осматривали. Но я помнила о матери за дверью и не возражала.
Поначалу казалось, что всё идёт хорошо. Толстячок казался уверенным в себе, и спокойно делал своё дело. Потом он насупился, и задумался на стуле, обхватив ладонью подбородок. Хлопнул себя по лбу, вновь принялся за осмотр, но через некоторое время опять нахмурился, и отошёл к своему сундучку.
Покопавшись в нём, вытащил две книги – одну побольше, в красивом переплёте, и одну маленькую, в простой тёмной коже. Просмотрел большую, отложил. Взялся за маленькую. Её он читал дольше, водя пальцем по страницам. Я следила за ним, ничего не понимая.
Наконец доктор оторвался от своих книг, кивнул сам себе, и улыбнулся в пространство. Подошёл ко мне, потирая ладони. Он добродушно улыбался, но казался немного смущённым.
– Ну что же, госпожа Эвелина… Ваше здоровье не вызывает у меня опасений. Думаю, скоро вы сможете вставать с постели. Но не сейчас, не сейчас.
Собрав свои вещи, он попрощался и вышел из комнаты.
За дверью послышался приглушённый разговор. Очевидно, результата осмотра нетерпеливо ждали.
Потом разговаривающие удалились по коридору, и всё смолкло.
Через день мне разрешили вставать, но дальше моей комнаты не выпускали. Как не старалась я выскочить, как не уговаривала тех, кто приходил ко мне, всё было бесполезно.
Навещали меня лишь Виргиния, моя бывшая кормилица, да ещё престарелая служанка. За дверью комнаты всегда дежурил кто-то из мужчин. Те вообще не отзывались.
Изнывая от скуки и отсутствия новостей, я металась из угла в угол, роняя на пол вещи и расшвыривая их ногами. Принесённое для меня рукоделие полетело в угол, да так там и осталось. Мне даже не хотелось делать вид, что возьмусь за ненавистное занятие.
А ещё через день ко мне вошла моя мать.
– Приехал господин Ирвин, твой жених, – деловито сказала она. – Я должна поговорить с тобой.
Расхаживая взад-вперёд по комнате, мать говорила довольно долго. Я молча слушала. Она говорила о женских добродетелях. Часто повторялись слова: покорность, воспитание, бережливость, послушание.