Пёстрые перья
Шрифт:
– Что-то случилось, Олвер?
– Всё в порядке, госпожа. Скоро должны приехать.
Он вздохнул и тихо сказал:
– Как вы думаете, почему я решил помочь вам?
– Почему же?
– Потому что вы – единственный из родственников графа Данкана, кто действительно на него похож. Я в долгу перед вами, и я хорошо помню просьбу моего старого господина – заботится о его потомках. Поэтому я отвезу вас, куда вы скажете. Хотя по прежнему считаю, что лучше бы вам остаться дома.
– Я похожа на дедушку?
Он
– Будь вы мужчиной, я бы сказал, что вы просто его копия.
Я горько рассмеялась:
– Дедушка был герой. Он совершил множество подвигов на войне. Куда уж мне до него.
– Не обязательно быть рыцарем на лихом коне. Думаете, я не знаю, как всё было на самом деле с Доротеей?
– Тогда почему все посчитали меня виновной в том, что я не делала?
– Я мог бы сказать, что господин всегда несёт ответственность за своего слугу. Но я знаю, что такое моя дочь. Она с самых малых лет всегда умела добиваться, чего хотела. Думаю, теперь она получила по заслугам. Вам эта история не сильно бы повредила – вас всё равно бы выдали за господина Ирвина.
Олвер медленно проговорил:
– Я был совсем глупым мальчишкой, когда ваш дед, тогда ещё молодой дворянин, взял меня с собой в поход. В первом же бою он спас мне жизнь.
– Ты никогда об этом не рассказывал.
– Люди не любят слушать о поражениях. А в том сражении мы проиграли.
– Расскажи, как это было.
– Нечего особо рассказывать. Вражеская конница выскочила на наш отряд из засады. Они везли в сёдлах стрелков, которые дали залп, и многие наши повалились с коней. Началась паника. Подо мной убило лошадь, и участь моя была бы решена.
У вашего деда был прекрасный жеребец, он легко унёс бы его оттуда. Но он повернул коня, и вернулся за мной. Вокруг уже были враги, когда он втащил меня в седло. Казалось, что я для него – недавно нанятый сопляк, каких сотни? Но граф Данкан никогда не бросал своих. Сильный жеребец вывез нас в последнюю минуту.
Когда я спросил своего господина, зачем он рисковал собой ради меня, он засмеялся. И сказал, что хотел прикрыть мной свою спину, посадив сзади в седло.
– Может быть, так и было? – задумчиво спросила я.
– Может быть. Только у графа была прекрасная кираса – работы лучших мастеров. Такую враз не прошибёшь.
Олвер замолчал и придержал лошадь. Дальше мы ехали молча. Вскоре показался городок.
У дома я слезла с седла и передала поводья Стефану. Повернулась, чтобы идти. Тогда Олвер наклонился ко мне и тихо сказал:
– Госпожа, если вас спросят, одна ли вы приехали, скажите, что вас проводил я.
– У тебя будут неприятности.
Он усмехнулся.
– Я слишком нужен госпоже баронессе,– и повторил: – Скажите же, не забудьте.
Я пообещала, решив про себя, что не стану подводить Олвера.
Глава 14
– Зачем мы приехали сюда? – Угрюмого вида мужчина по прозвищу «Купец» поёрзал в седле, передёрнув плечами. – Место опасное.
– Сиди, не дёргайся, – буркнул ему другой всадник. Он перегнулся с седла, смачно сплюнул в кусты. Почесал густую, неровную растительность на подбородке. – Так уговорено.
– Не нравятся мне такие договора.
– Мне тоже не всё нравится. Зато деньги хорошие. Если дельце выгорит, можно будет сразу на покой уйти. Заживём, как господа живут.
– Голову бы не потерять сначала.
– Вот смотрю я на тебя, и думаю, – ехидно сказал бородач, глядя на своего товарища. – Откуда ты такой умный взялся? У своего бывшего дружка, покойника, набрался, или как?
– Никакой он мне был не дружок. – Купец поморщился.
Послышался негромкий свист.
– Едут. – Бородатый подобрался в седле, проверив оружие под курткой.
Закачались ветки шиповника, пропуская несколько верховых. У каждого всадника через седло были перекинуты объёмистые сумки.
Купец и бородач тронули с места, выехали на середину поросшего густой травой пятачка. Прибывшие спешились, и принялись сгружать на траву сумки. Один всадник, пожилой мужчина с грубым, побитым оспой лицом, явный предводитель этой маленькой кавалькады, кивнул на мешки:
– Ваша маскировка. Как договаривались.
Один из прибывших открыл мешок, вытащил оттуда и продемонстрировал ливрею с потускневшим, но ещё вполне узнаваемым позументом. Впереди у ливреи поблескивал вышитый золотой нитью вензель королевского дома.
Пожилой мужчина порылся за пазухой, вынул сложенный в несколько раз листок. Порылся ещё, и приложил к листку кожаный мешочек:
– Дело и задаток.
– Маловат мешочек. – Бородач оценивающе взвесил задаток в руке.
Купец, оттопырив губу, меж тем изучал листок, исписанный красивым витиеватым почерком. Глянул на бородача и кивнул.
– Как договаривались, – повторил пожилой всадник и развернул коня.
Дверь мне открыл слуга. Он изумлённо уставился на меня, но я отстранила его, и вошла в дом.
Люси ещё не спала. Я велела ей приготовить мои вещи, и села ждать своего мужа.
Ждать пришлось долго. Уже светало, когда, сопровождаемый Мазом, он вошёл в комнату и застыл на пороге, увидев меня.
– Эвелина! – в горле у него клокотало. – Как вы здесь оказались?
– Я решила, что мне лучше будет провести ночь в нашем доме.
Он смотрел на меня, словно не веря своим глазам.
– Но как вы здесь очутились? Одна, среди ночи?
– Мне удалось незаметно уйти из дома. Я увела лошадь из конюшни и приехала сюда.