Пьесы. 1889-1891
Шрифт:
Лебедев. Да нет, я сам его жду больше часа.
Львов нетерпеливо шагает по сцене. Милый, ну, как здоровье Анны Петровны?
Львов. Плохо.
Лебедев (вздох). Можно пойти засвидетельствовать почтение?
Львов. Нет, пожалуйста, не ходите. Она, кажется, спит…
Пауза.
Лебедев. Симпатичная, славная… (Вздыхает.) В Шурочкин день рождения, когда она у нас в обморок упала, поглядел я на ее лицо и тогда еще
Шабельский (Львову). Скажите мне, почтеннейший жрец науки, какой ученый открыл, что при грудных болезнях дамам бывают полезны частые посещения молодого врача? Это великое открытие! Великое! Куда оно относится: к аллопатии или гомеопатии?
Львов хочет ответить, но делает презрительное движение и уходит.
Какой уничтожающий взгляд…
Лебедев. А тебя дергает нелегкая за язык! За что ты его обидел?
Шабельский (раздраженно). А зачем он врет? Чахотка, нет надежды, умрет… Врет он! Я этого терпеть не могу!
Лебедев. Почему же ты думаешь, что он врет?
Шабельский (встает и ходит). Я не могу допустить мысли, чтобы живой человек вдруг, ни с того, ни с сего, умер. Оставим этот разговор!
Лебедев, Шабельский, Боркин и Косых.
Косых (вбегает запыхавшись). Дома Николай Алексеевич? Здравствуйте! (Быстро пожимает всем руки.) Дома?
Боркин. Его нет.
Косых (садится и вскакивает). В таком случае, прощайте! (Выпивает рюмку водки и быстро закусывает.) Поеду дальше… Дела… Замучился… Еле на ногах стою…
Лебедев. Откуда ветер принес?
Косых. От Барабанова. Всю ночь провинтили и только что кончили… Проигрался в пух… Этот Барабанов играет как сапожник! (Плачущим голосом.) Вы послушайте: все время несу я черву… (Обращается к Боркину, который прыгает от него.) Он ходит бубну, я опять черву, он бубну… Ну, и без взятки. (Лебедеву.) Играем четыре трефы. У меня туз, дама-шост на руках, туз, десятка-третей пик…
Лебедев (затыкает уши). Уволь, уволь, ради Христа, уволь!
Косых (графу). Понимаете: туз, дама-шост на трефах, туз, десятка-третей пик…
Шабельский (отстраняет его руками). Уходите, не желаю я слушать!
Косых. И вдруг несчастье: туза пик по первой бьют…
Шабельский (хватает со стола револьвер). Отойдите, стрелять буду!..
Косых (машет рукой). Черт знает… Неужели даже поговорить не с кем? Живешь как в Австралии: ни общих интересов, ни солидарности…
Смех.
Косых уходит и в дверях сталкивается с Авдотьей Назаровной.
Шабельский, Лебедев, Боркин и Авдотья Назаровна.
Авдотья Назаровна (вскрикивает). Чтоб тебе пусто было, с ног сшиб!
Все. А-а-а!.. вездесущая!..
Авдотья Назаровна. Вот они где, а я по всему дому ищу. Здравствуйте, ясные соколы, хлеб да соль… (Здоровается.)
Лебедев. Зачем пришла?
Авдотья Назаровна. За делом, батюшка! (Графу.) Дело вас касающее, ваше сиятельство. (Кланяется.) Велели кланяться и о здоровье спросить… И велела она, куколочка моя, сказать, что ежели вы нынче к вечеру не приедете, то она глазочки свои проплачет. Так, говорит, милая, отзови его в стороночку и шепни на ушко по секрету. А зачем по секрету? Тут всё люди свои. И такое дело, не кур крадем, а по закону да по любви, по междоусобному согласию. Никогда, грешница, не пью, а через такой случай выпью!
Лебедев. И я выпью. (Наливает.) А тебе, старая скворешня, и сносу нет. Лет тридцать я тебя старухой знаю…
Авдотья Назаровна. И счет годам потеряла… Двух мужей похоронила, пошла бы еще за третьего, да никто не хочет без приданого брать. Детей душ восемь было… (Берет рюмку.) Ну, дай бог, дело хорошее мы начали, дай бог его и кончить! Они будут жить да поживать, а мы глядеть на них да радоваться! Совет им и любовь… (Пьет.) Строгая водка!
Шабельский (хохоча, Лебедеву). Но что, понимаешь, курьезнее всего, так это то, что они думают серьезно, будто я… Удивительно! (Встает.) А то в самом деле, Паша, не устроить ли себе эту гнусность? Назло… Этак, мол, на, старая собака, ешь! Паша, а? Ей-богу…
Лебедев. Пустое ты городишь, граф. Наше, брат, дело с тобою об околеванце думать, а Марфутки да стерлинги давно мимо проехали… Прошла наша пора.
Шабельский. Нет, я устрою! Честное слово, устрою!
Входят Иванов и Львов.
Те же, Иванов и Львов.
Львов. Я прошу вас уделить мне только пять минут.
Лебедев. Николаша! (Идет навстречу к Иванову и целует его.) Здравствуй, дружище… Я тебя уж целый час дожидаюсь.
Авдотья Назаровна (кланяется). Здравствуйте, батюшка!
Иванов (с горечью). Господа, опять в моем кабинете кабак завели!.. Тысячу раз просил я всех и каждого не делать этого… (Подходит к столу.) Ну, вот, бумагу водкой облили… крошки… огурцы… Ведь противно!