Пьесы

Радзинский Эдвард Станиславович

Ивчиков (очнулся от оцепенения). Я убью тебя.

Вновь бросается за Колобашкиным, вновь начинается погоня.

Ты изуродовал мою жизнь. Ты запутал меня. Ты сделал меня…

Колобашкин (убегая). …Обольстителем.

Ивчиков. Да! Ты негодяй! Я жил достойно, как человек. Ты поссорил меня с Пивоваровым! Ты превратил мою жизнь в сумасшедший дом. Все ты. Я убью тебя! Ты всех обманул! Меня! Ее!

Лида (вбегая

в комнату с криком). И меня тоже! В свое время… но не до конца…

Колобашкин (удирая). Я шестикрылый серафим. О, пощадите!

Лида (включаясь в погоню). Хулиган ты, а не серафим.

Ивчиков (преследуя в ненависти). Я… расколотил МАДАФ!

Колобашкин (хватаясь за сердце). А!.. (Продолжая бежать) К чему мне муза теперь!

Васюков (изумленно следя за беготней). Это кто же кого обманул?!

Лида. Вас обманули. Всех обманули! Чего стоите?!

Васюков (постигнув, грозно). От Васюкова не уйдешь! (Включается в погоню)

Лида. Ой, мамочки! Держите!

Колобашкин скачет по столам. За ним бегают Лида, Басюков и Ивчиков. Неожиданно Колобашкин ловко прыгает на стол и, оттолкнувшись от стола, — прямо в окно. За ним выбегают Ивчиков и Лида.

Затемнение.

Ивчиков и Лида мчатся по улице.

Лида. Да плюньте вы на него! Шалопут он проклятый! Сердце поберегите.

Наконец Ивчиков, тяжело дыша, останавливается, садится на землю.

Лида — рядом.

Ивчиков. Как я устал. Лида (тихонечко гладит его по волосам). Притомился, бедненький. Ножки-то слабые (ласково), кривые.

Ивчикову очень приятно сидеть, он с благодарностью глядит на Лиду.

А я у вас дома была час назад.

Ивчиков изумлен.

Я, как узнала, что вы одни остались, сразу к вам пошла. Кто, думаю, за ним теперь последит, комнату приберет? Я у вас и пол вымыла, и в комнате все вычистила.

Ивчиков. Как я устал.

Лида. Все этот проходимец. Чтоб ему… Мне головку-то на плечико положите. (Сама кладет голову Ивчикова на свое плечо. Мурлычет) «На тебе сошелся клином белый свет…» Песня какая хорошая, правда? Я и всю пыль у вас вытерла. В углу у вас железка какая-то старая стояла — я ее в утиль сдала.

Ивчиков заволновался.

(Хозяйственно.) Мне за нее рубль двадцать три дали. Я их на плиту вам положила… Сидите спокойно. Ведь устали. А вам со мной хорошо будет. И мне с вами. Вы аккуратный, не пьете. А что некрасивый, так вы не бойтесь, я этих красивых в гробу видала. Я вас беречь буду.

Становится

слышна песенка.

Какая музыка хорошая. Это из Дома офицеров. Да? Давайте потанцуем. И хорошо слышно, и бесплатно. Мы ведь не тысячи с вами получаем, чтобы за танцы платить. Знаете, люди стыдятся говорить о деньгах, неприлично, видите ли. А чего неприличного? В метро босиком не пускают. Я девушка самостоятельная, искренняя, что думаю, то и говорю. Вам со мной хорошо будет. Ну, а теперь давайте танцевать. Ну давайте… Ну давайте… давайте… (Поднимает Ивчикова.)

Ивчиков танцует.

(Прижавшись к нему, танцуя, вдруг шепчет тихо и прекрасно.) Спасибо тебе, родненький… Лапочка моя…

Знаешь, как трудно выйти замуж. Спасибо тебе. (Целует его. Стала легкой и светлой и поет от счастья.) «На тебе сошелся клином белый свет…» Ну, подпевайте… Вместе со мной. Я люблю, когда поют хором. Вы не бойтесь. Я эту старинную песню знаю. Она у меня вся в тетрадке списана. Подпевайте.

Ивчиков (с трудом). «На тебе сошелся клином белый свет…»

Затемнение.

Эпилог

Голос МАДАФ. «Быстро стареют в страданиях для смерти рожденные люди…» Гораций… А может, Овидий… Уж не помню…

Прошли годы. На пути к пляжу в Прибалтике. Деревянная гоночная машина для фотографирования отдыхающих в позе. Над нею надпись: «Фотография всех видов с шести до шести». В машине, на «месте для клиента», весь в фотокамерах, великолепно откинувшись, сидит Колобашкин. Он изменился, сильно потерт — в какой-то допотопной тельняшке, на глаза надвинута соломенная шляпа. Появляется Ивчиков с полотенцем через плечо. Весь — в белом. Сплошное пляжное великолепие.

Колобашкин. Я позволю обратиться к вам с интеллигентной просьбой корыстного характера. Позвольте запечатлеть вас в гоночной машине. Цена — рубль и выше.

Ивчиков. Спасибо, спасибо. (Хотел пройти.)

Колобашкин. «Вова — здорово»!

Ивчиков (остановился). Божей мой!

Колобашкин. Сколько лет! Сколько зим! «А вот на чужбине два друга обнялись и стали рыдать. Здорово, Кирюха, не ты ли, Витюха, ну встреча…» Ха-ха-ха!

Женский голос зовет: «Вовик! Вовочка!» На возвышении появляется Лида. Она сильно потолстела, раздалась, одета во все пестрое, как жар-птица.

Лида (зовет). Вовуля! Вовульчик! Ау!

При звуках голоса Лиды Ивчиков тотчас пригибается. При этом всем своим видом он показывает, что отнюдь не прячется, а просто завязывает шнурок.

Колобашкин (на Лиду). Это что за крокодил?

Ивчиков (возясь со шнурком, согнувшись). Это моя жена.