Пьесы
Шрифт:
МАРТИН. Что это?
ДАВИД. Начнется не раньше начала одиннадцатого и до упора, это финал… Я убавлю звук… Можно?
МАРТИН. Мне все равно, спроси у мамы.
ДАВИД. А ты что скажешь?
МАРТИН. Я разрешаю… Ты ведь все равно наверху будешь.
ДАВИД. А теперь иди ложись.
Это же мамин голос… разве она не размагнитилась? (Слушает голоса — грустные, неприветливые, счастливые — другое место, другое время.) Ее нить тянется сквозь мою грудь… Исправить! Исправить! Исправить!
ЭЛИН (спускается в кухню. На ней другая юбка, в складочку). С кем ты разговаривал?
ДАВИД. Он спит?
ЭЛИН. Лежит наверху с открытыми глазами.
ДАВИД. Бутылок больше не нашли? (Молчание.) Вот, значит, как.
ЭЛИН. Куда ты?
ДАВИД. Почему ты спрашиваешь?
ЭЛИН. Ты ведь никуда не уходишь?
ДАВИД. Я как раз хотел прокатиться на велосипеде.
ЭЛИН. Он что, уже вернулся?
ДАВИД. Я туда не собирался. Ты что-то хотела? (Вкрадчивый шелест дождя проникает в комнату.)
ЭЛИН. Дождь пошел.
ДАВИД. Ты слышала, как недавно ударил гром?
ЭЛИН. Нет. (Закрывает окно.) Уже так поздно?
ДАВИД. Почему ты не подложила снотворное ему в кофе? Как они отнесутся к тому, что он снова начал пить?
ЭЛИН. Кто?
ДАВИД. Официантки.
ЭЛИН. Жду, когда они подадут заявления об уходе.
ДАВИД. Я слушал магнитофонную запись… Это мы с тобой там поем или ты с Георгом? Слышно какого-то ребенка.
ЭЛИН. Значит, это был ты.
ДАВИД. Невозможно здесь находиться.
ЭЛИН. Не уходи. Я хочу поговорить с тобой. Зачем & все время швыряешь велосипед в саду? Ну почему нельзя спокойно сойти и прислонить его к стене? В один прекрасный день ты кого-нибудь задавишь.
ДАВИД. Вы разведетесь?
ЭЛИН. Мы?
ДАВИД. Вы уже решили?
ЭЛИН. А с вами что тогда будет?
ДАВИД. Все было так хорошо… Он был таким добрым последние несколько месяцев.
Мама, тебе больно?
ЭЛИН. Ну вот, эта рука больше не поднимается.
ДАВИД. Можно я налью кока-колы? (Берет бутылку.) Пойду в свою комнату, отдохну немного, пока он не проснулся.
ЭЛИН. Я хотела поговорить с тобой. Сядь.
ДАВИД. Так-так, и о чем же? (Откупоривает бутылку.) Надоело мне собирать крышки. На кой черт они мне нужны? Что ты хотела? Сначала он собирался поговорить со мной, теперь ты. У меня времени нет. Давай говори скорей! (Стоит спиной к стене, разбегается и взбирается ногами по стене, опираясь руками о противоположную стену. Тело висит между стенами.) Смотри, мам! Смотри! Вот это да! Не может быть!
ЭЛИН. Осторожно, не ушибись.
ДАВИД. Ты что, не видишь? (Отпивает из бутылки.) Я могу перекувырнуться и встать на руки! Ты знаешь, что в школе я быстрее всех бегал стометровку? За десять целых девять десятых.
ЭЛИН. Это сколько?
ДАВИД (спрыгивает). Этого вполне достаточно, мам. (Прыгает в ее сторону и бьет кулаками по воздуху.)
Ой! Больно!
ЭЛИН. Больно? Не может быть.
ДАВИД. Правда! Ты же знаешь, что у меня на голове очень нежная кожа. Ты же помнишь, когда я сменил прическу, я не знал куда деваться… Куда идти. Нет, конечно, не помнишь. Вы не разведетесь? Правда? Отвечай, я хочу знать.
ЭЛИН. Не знаю.
Не волнуйся.
ДАВИД. Ну-ну.
Вообще-то это жестоко. Если ты не знаешь, то кто будет знать? Он был таким же до моего рождения?
ЭЛИН. Он так не пил.
ДАВИД. Мне не нравится отрывать крылья у бабочек. Но мне не хочется быть бабочкой, у которой оторвут крылья. Субъект в этом предложении отсутствует.
ЭЛИН. О чем ты?
ДАВИД. Да, о чем это я? А?
ЭЛИН. Почему ты сегодня такой странный?
ДАВИД. Я не странный. Просто меня здесь нет. И никогда не было. Не хочу быть похожим на него.