Пьесы
Шрифт:
МАРТИН (смотрит на него). Что ты несешь?
ДАВИД. Да, да. Утром ты разбудил меня и стал как-то странно разговаривать — ты не слышал, что я отвечал, — ты разбудил меня, и я помогал тебе охотиться за огромными пауками, которые ползали по стенам, прятались за занавесками и за зеркалом. Я убивал их, кидался в них книгами, спускал их в унитаз, но ты кричал, что они все еще живы, они снова выползут на свободу. Было весело… Ты очень смеялся всякий раз, когда я убивал паука… Потом мы сложили их в кучу на полу и стали пересчитывать и проверять, действительно
МАРТИН. Ложь — все до последнего слова! Ты придумываешь. Тебя ведь за вранье исключили из школы. Когда такое было?
ДАВИД. Разве это неправда, мама? Скажи же!
ЭЛИН. Наверное, правда.
МАРТИН. Ты со всем соглашаешься.
ДАВИД. А потом им пришлось положить тебя в психушку.
МАРТИН. Мне дали больничный! Из-за того, что я перенапрягся, мне надо было отдохнуть.
ДАВИД. Ну почему ты не можешь признать, что это правда?
ЭЛИН. Алкоголики никогда не признаются.
МАРТИН. А ты? Ты хотела, чтобы твой собственный муж находился среди этих подонков, ты сказала, что я алкоголик! Вот черт! (Встает.) Вот черт!
ДАВИД. Ты что, не помнишь, как мы с мамой каждую неделю навещали тебя в психбольнице?
МАРТИН. Помню, и что с того? Это самое малое, чего можно было желать! Что я теперь должен делать?
ДАВИД. Ты стал таким испуганным и послушным… Стоял наверху и ждал нас. Тебя было не узнать… Безумец, который с воплями волочился по всей квартире… словно злой дух… и трясся так, будто сейчас развалится на куски… Из глаз у тебя что-то сочилось, как у раненой косули… от тебя воняло чем-то кислым, поносом и сигаретами… А потом, когда мы уходили, ты стоял там наверху и махал, как ребенок… помнишь? «Не уходите, не оставляйте меня, заберите меня отсюда, мне так одиноко»… Мама сказала, что доктор считает: еще немного, и было бы поздно… ты бы умер… чтобы спасти, они положили в кислородную камеру… он сказал, что, если ты будешь продолжать пить, ты умрешь. А ты начинаешь все заново.
МАРТИН. Не начинаю… Почему вы мне не верите? Ой, он сломал мне челюсть. (Садится со стонами.) Где моя зажигалка?
ЭЛИН. Под столом. (Встает на четвереньки и поднимает ее.)
(Снова встает на четвереньки и тянется за зажигалкой.) Что ты делаешь!
МАРТИН. Достанешь, не развалишься.
Достанешь, не развалишься, говорю.
ГЕОРГ. Ты чего это?
ДАВИД. Я?
ГЕОРГ. Ты это брось!
ДАВИД. О чем ты?
ГЕОРГ. Чертов извращенец! Ты и рад, что он опять запил — теперь можно делать все что угодно. Бьюсь об заклад, что вы закончите в одном и том же местечке.
ДАВИД. Это в каком же?
ГЕОРГ. В дурдоме. Там вам и место. Мама, вставай.
ЭЛИН (дает МАРТИНУ зажигалку). Я подарила ее тебе, когда мы праздновали серебряную свадьбу.
ГЕОРГ. Надеюсь, вы понимаете, что у него бутылки по всему дому спрятаны?
МАРТИН. Когда я, по-твоему, мог их спрятать? Вы ведь с утра до вечера кружитесь тут, как мухи.
ЭЛИН. В подвале ничего нет. Наверху тоже.
ГЕОРГ. Зато этот этаж в его распоряжении.
МАРТИН. Xa-xa! Давайте, ищите, раз вам делать большего.
ГЕОРГ. Сиди спокойно, не рыпайся. (Начинает обыскивать кухню, открывает шкаф, ящики, печь и т. д.)
МАРТИН. Не будь ребенком! Взрослый парень, а занимаешься такими вещами. И ты туда же. Смех да и только.
Глазам своим не верю. У меня слов нет. Неужели это все наяву? Что вы ищете? Винтик потеряли?
ГЕОРГ (обыскивает холодильник, достает оттуда пакет с молоком, встряхивает его, пробует, направляется к МАРТИНУ, подносит пакет к его носу). А это что?
МАРТИН. Откуда мне знать?
ГЕОРГ. Это водка.
МАРТИН. В пакете из-под молока?
ДАВИД. А я до последнего не верил, что…
ГЕОРГ. Горбатого могила исправит!
МАРТИН. Я не вру! Я дал священную клятву, что больше не буду пить, потому что… потому что… На вас мне наплевать! Но я поклялся перед Господом… Слышите? Я поклялся перед Господом Богом!
ЭЛИН. Ну вот и хорошо, уж он-то тебе поверит.
ГЕОРГ (выливает водку, обращается к ДАВИДУ). А ты в зеркале поищи.
ДАВИД (находит бутылку в помойном ведре, не обращает внимания на ГЕОРГА). А вот и еще одна. Что это?
МАРТИН (кричит). Я-то откуда знаю, черт побери?!
ГЕОРГ. Мама, иди наверх, надень юбку.
МАРТИН. Да ладно, пусть бегает полуголая.
ЭЛИН. И когда это ты стал религиозным?
МАРТИН. Сейчас!
ГЕОРГ. Я все обыскал.