Пьесы

Нурен Ларс

ЭЛИН. Мартин, прекрати… я больше не могу…

МАРТИН (в диком отчаянии). А я могу? Кто в этом виноват? Ты! Ты во всем виновата! Из-за тебя они себе позволяют все что угодно.

ЭЛИН. Господи…

МАРТИН. Господи?.. Да, все из-за тебя… Я убью тебя, как только ты до меня дотронешься. (Кричит.) Не прикасайтесь ко мне! Нет! Нет! Не смейте меня трогать! Боже мой, что это?

Ой! Ой! Ой!

ЭЛИН и ДАВИД отбирают у МАРТИНА ключи и исполняют танцевальный номер, напевая «No, no they can’t take that away from me». ГЕОРГ и ДАВИД кружатся и изящно подбрасывают ЭЛИН посередине.

ГЕОРГ. А вот и ключики! Они у меня! Лежи смирно, болван набитый! Мама, ключи у меня! Отпусти его, пусть валяется…

МАРТИН, лежа на полу, хватает ЭЛИН за подол платья и разрывает его. ГЕОРГ пинает его ногой. МАРТИН кричит.

ЭЛИН. Хватит, Георг! Осторожно, ты поранишь его.

МАРТИН. У меня кровь течет! Кровь!

ГЕОРГ. Вставай, я сказал.

ДАВИДУ кажется, что это он лежит на полу, как Роберт Риан в фильме «Нокаут», и смотрит снизу вверх на ГЕОРГА, который повалил его, а теперь стоит и ждет, в шелковых брюках, с крепкими кулаками в боксерских перчатках. ГЕОРГ стоит, повернувшись спиной к публике. ДАВИД смотрит ему в глаза. Веревка ограждающая боксерский ринг. ГЕОРГ поворачивается. У него ярко выраженная эрекция.

ЭЛИН. Дай мне ключи, Георг.

ГЕОРГ. Пусть лучше будут у меня, мам.

ЭЛИН. Вставай, а то захлебнешься кровью.

МАРТИН (вытирает рот). Куда мне идти?.. Куда мне идти?.. Куда?..

ГЕОРГ. Иди и ляг в постель.

МАРТИН. Неужели мне никто не поможет?.. Неужели мне никто не поможет?.. Это ужасно. О господи…

ЭЛИН. Вставай.

МАРТИН. Вы об этом еще пожалеете. Вы все об этом еще пожалеете. Больше вы меня никогда не увидите.

ЭЛИН. По-моему, тебе стоит подняться наверх, лечь и успокоиться.

ГЕОРГ. По-моему, ты должен сдохнуть поскорее.

ДАВИД. А по-моему, ты должен снова стать хорошим. (Плачет.)

ЭЛИН. Давид…

Пауза.

Ты же видишь…

Пауза.

Теперь ты понял?

МАРТИН. Что я вам сделал?

ЭЛИН. Ты поломал его жизнь.

ГЕОРГ. Ха-ха!

ЭЛИН. Ты все поломал. Ты поломал жизнь мне и нашим детям.

Пауза.

Что с тобой, Давид?

ДАВИД. Ничего, оставьте меня в покое.

ЭЛИН. Не плачь…

ДАВИД. Я не плачу.

МАРТИН (с ненавистью смотрит на ЭЛИН). Спасибо тебе, Элин, за то, что тебе на все наплевать… Что ты с ним сделала! Посмотри на него!

ДАВИД. Неужели мне никто не поможет, неужели мне никто не поможет?

МАРТИН. Вот это мать!

ДАВИД. Что я наделал, что я наделал…

МАРТИН. Вот это мать!

ГЕОРГ. У него истерика.

ЭЛИН. А все из-за твоего вечного пьянства.

МАРТИН. Даже не пытайся, ты сама любишь выпить, как только… как только сюда приходят Эрик и Марианна, вы квасите тут по полночи, а я бегаю и прислуживаю вам. Не переживай, Давид. Больше ты меня не увидишь. Тебе ведь этого надо, да?

ЭЛИН. Да уж, хватит уже здесь валяться.

МАРТИН. Как ты могла! Я сказал: ноги моей здесь больше не будет! Слышишь меня, дрянь, больше ты меня не увидишь!

ГЕОРГ. Не смей так разговаривать с мамой.

МАРТИН. Тебя забыл спросить! Моя жена, как хочу так и разговариваю! Мы женаты двадцать пять лет… Не смей, не смей мне…

ЭЛИН. Вытри нос.

ДАВИД. В прошлый раз, когда у него была белая горячка…

МАРТИН. Что за гнусная клевета! Белая горячка! У меня? Горячка? Выбирай выражения!

ДАВИД. Прошлым летом, когда мама была в Стокгольме, а Георг уехал на сборы… мы остались с тобой вдвоем… И у тебя началась белая горячка.

МАРТИН. О чем ты говоришь? Ты хоть знаешь, что это такое? Белая горячка. Ну как она могла у меня быть? Я бы тогда не сидел здесь сейчас вместе с вами!

ДАВИД. Все было как в том фильме — «Завещание доктора Мабузе». Ночью ты сидел в стеклянной будке и разбирал чеки, квитанции, бухгалтерские книги, что-то долго считал, затем стал рвать бумагу и раскидывать ее вокруг, потом все смел на пол — такой страшный, лицо у тебя блестело, ты был словно бешеный…