Пьесы

Нурен Ларс

ЭЛИН. Давид его отвлечет. А я открою дверь.

ДАВИД. Что надо делать?

ЭЛИН. Зайди с передней стороны, поговори с ним. Попробуй отвлечь его. А я буду сидеть за столом.

ДАВИД. О чем говорить-то?

ЭЛИН. О чем угодно. О чем-то приятном.

ДАВИД. Не могу.

ЭЛИН. Можешь.

ДАВИД. Пап… Ты меня слышишь?.. Па-ап?

МАРТИН. Что ты хотел?

ДАВИД. Папочка…

МАРТИН.

Иди наверх, ложись спать. Возьми с свою маму, иди наверх и ложись.

ДАВИД. Папа… Папочка.

МАРТИН. Я спрашиваю, что ты хотел? Оставь меня в покое. Ты что, не видишь, я здесь.

ДАВИД. Пап… послушай меня. Ты слышишь, что я говорю?

МАРТИН. Нет. Иди отсюда.

ДАВИД. Пап, ну пожалуйста…

МАРТИН. Я устал от твоих «пожалуйста»!

ДАВИД. Знаю.

МАРТИН. Ничего ты не знаешь. Посмотри на своего брата, ты только посмотри на него! (Строит рожу ГЕОРГУ.) Берегись его, помнишь, как написано в Библии: И схватил его снизу за пятку!

ДАВИД. Может, все-таки пойдешь наверх, ляжешь? Скоро двенадцать. Тебе надо отдохнуть, ты устал… Ляг поспи, и все станет лучше… ты слишком много работаешь… Иди ложись, отдохни, а завтра поговорим вчетвером… Мы тоже скоро ложимся… Мы же тебе добра хотим. Ты что, не понимаешь?.. Все хорошо… Просто мы беспокоимся.

МАРТИН. Не надо.

ДАВИД. Мы все равно беспокоимся… Во всяком случае, я. А вдруг ты тут заснешь, когда будешь курить, а сигарету бросишь в мусорную корзину, как в прошлый раз? И потом вы опять подеретесь.

МАРТИН. Больше я не скажу ни слова.

ДАВИД. Папочка…

Пауза.

Ты же знаешь, как я люблю тебя… Знаешь?

МАРТИН. Меня не любит никто.

ДАВИД. Неправда.

МАРТИН. Твоя мать-то уж точно. Она никогда меня не любила.

ДАВИД. А я люблю. Ты знаешь об этом?

МАРТИН. Нет… нет… нет…

ДАВИД. Папа, я люблю тебя… Правда. Зачем мне так говорить, если это не так?

МАРТИН. Нет… (Плачет.) Вы все меня ненавидите… Вы меня там караулите… Вам всем на меня наплевать.

ДАВИД. Папа, это не так… Поверь мне… С чего ты взял? Тогда мы бы просто на тебя наплевали. Мама бы ушла. А она ведь с тобой… Сидит здесь… Выйди обними ее, а завтра обо всем поговорим.

МАРТИН. Нет… нет…

ДАВИД. Ты нужен мне.

МАРТИН (рыдает). Нет… нет… Давид… не говори так… не надо… Давид, мальчик мой… (ДАВИД делает знак ЭЛИН.) Давид, не плачь, не плачь, мой мальчик…

ДАВИД. Все в порядке, пап… Выходи, а? Все хорошо.

МАРТИН.

Правда?

ДАВИД. Да, мама хочет, чтобы ты вышел.

МАРТИН. Да, конечно, я выйду, а как же мои бумаги, когда я теперь смогу ими заняться?

ГЕОРГ и ЭЛИН открывают дверь.

ЭЛИН. Выходи, тебе пора лечь в кровать!

ГЕОРГ и ЭЛИН выволакивают его из кабинета, тащат вверх по лестнице, уже в спальне впихивают в него таблетки, крепко держат его, он кричит, что умирает, что они убивают его.

ДАВИД остается на кухне, включает большую радиолу, ищет нужную волну, останавливается на новостях о Чессмане, что-то говорят по-французски, затем голоса исчезают, слышится шум и треск, музыка, сигналы и позывные. ДАВИД подкручивает звук, вдруг женский голос шепотом произносит его имя: «Давид… Давид». Он делает звук еще громче. Он испуган. Голос исчезает.

ГЕОРГ. Он уснул.

ЭЛИН. Даже не знаю, сколько таблеток я ему дала.

Пауза.

Это был дормидон. (Наливает себе кофе.)

ДАВИД. Я тоже хочу. (Берет кофе.) Ну теперь-то можно посмотреть шестидневный пробег?

ГЕОРГ. Посмотреть, как несколько идиотов с масляными задницами наяривают на великах?

ДАВИД. Мне нравится.

ГЕОРГ. И что здесь интересного?

ДАВИД. Тебе не понять, и я не смогу тебе объяснить. Ну что, завтра едем в Мальмё?

ЭЛИН. Смотря в каком он будет состоянии.

ДАВИД. Может, еще раз все обыщем?

ЭЛИН. Тихо.

ДАВИД. Ты никогда не отвечаешь на мои вопросы… Мои слова как в окно улетают.

ЭЛИН. Да, кстати, закрой его, пожалуйста.

ГЕОРГ. Он правда ходил с конвоем?

ЭЛИН. Кажется, он был коком на судне, которое ходило в Ливерпуль. Не думаю, что это можно назвать конвоем. Фантазии да и только. Нет, Давид, уже слишком поздно. Нам надо ложиться. А ты, Георг, останешься здесь?

ГЕОРГ. Завтра утром я уезжаю.

ЭЛИН. Пойдемте, мальчики.

Гасят свет. Уходят. Спустя некоторое время: ЭЛИН у себя в спальне, ГЕОРГ играет на саксофоне. ЭЛИН снимаете МАРТИНА ботики и брюки, расстегивает рубашку, укладывает его поудобнее, убирает ножницы и острые предметы, лежащие поблизости. Раздевается, складывает одежду так, словно собирается спать совсем недолго, умывается, ложится в кровать, выкуривает последнюю сигарету, гасит свет, кашляет.