Пьесы

Мамилиев Аширмурад

Т а б и б К е м а л. Примите в жертву голову вашего верного слуги, мой шах-ин-шах!

Ш а х. Зачем мне эта пустая тыква? Мне нужно лекарство от моего недуга. Ясно?

Т а б и б К е м а л. От дурных сновидений есть прекрасное, испытанное дедовское средство, ваше величество! Побольше работать физически, поменьше спать. Не будет такого живота…

Ш а х. Что?! Что ты сказал?! Наглец! Нахал! Работать физически?! А кто будет думать?! Думать за вас, рабы! За всю страну! Живот тебе мой не нравится?! Мой высочайший шахский живот?! Визирь! Дай-ка ему еще парочку горячих!

Визирь

бьет плетью старика.

Благодарю, достаточно! Он мне нужен живой. Слушай, старик! Этой ночью мне опять приснился гнусный сон. Приказываю тебе истолковать его! Эй, визирь, изложи ему содержание моего сна. (Пальцами затыкает себе уши.)

В и з и р ь. Слушай внимательно, старик! Наш высочайший и справедливейший шах-ин-шах увидел во сне белого дракона. Этот дракон ворвался в шахский дворец, и тотчас райская птица Бильбильгойэ, которая до этого кружила над головой нашего солнцеликого, метнулась в сторону и села на голову какого-то нищего оборванца. А белый дракон кинулся к нашему несравненному шах-ин-шаху и отгрыз ему голову. (Кричит.) Я рассказал ему, мой шах! Все! Откройте уши!

Ш а х (вынимает пальцы из ушей). Ну, слышал?

Т а б и б К е м а л. Слышал.

Ш а х. Ну так истолкуй мне этот сон! Мы ведь остались без звездочета.

Т а б и б К е м а л. Я не звездочет, ваше величество. Я врач, лекарь.

Ш а х. Какая разница! Тот же книжник!

Входит н а ч а л ь н и к с т р а ж и, шепчет что-то на ухо визирю.

В и з и р ь. Тащи его немедленно сюда!

Ш а х. Что случилось, ребята?

Н а ч а л ь н и к с т р а ж и. Пощадите нас, ваше величество, не гневайтесь!

Ш а х. Хорошо, обещаю. Выкладывай, Реджеб, что там такое?

Начальник стражи делает знак в сторону кулис. Д в а с т р а ж н и к а вводят ч е л о в е к а в одежде чабана.

Ш а х. Кто это?

Н а ч а л ь н и к с т р а ж и. Кочевник-скотовод, ваше величество! Этот сукин сын затевает заговор против вашего величества!

Ш а х. В зиндан! В темницу немедленно! Пожизненно! А какой заговор, любопытно? Так, для коллекции. Очевидно, не без участия внутренней оппозиции и соседних держав?

Н а ч а л ь н и к с т р а ж и. И да, и нет, ваше величество. Новый вариант.

Ш а х. То есть?

Н а ч а л ь н и к с т р а ж и. Негодяй продает своих паршивых овец в долг — до вашей смерти!

Ш а х. Что?! В долг — до моей смерти?! В темницу, в темницу! Навечно! И плетью наказать!

Начальник стражи бьет скотовода плетью.

С к о т о в о д (кричит). О справедливый, о солнцеликий шах, выслушай меня!

Ш а х. Не желаю я слушать того, кто пожелал смерти своему шаху. Сво-е-му! А? Тащите

изменника в темницу-зиндан! В самую темную, в самую глубокую! Да, и не забудьте допросить его как следует!

Визирь кивает начальнику стражи, тот делает знак стражникам. Стражники уводят скотовода.

Голос скотовода за сценой: «Выслушайте меня, о справедливый, о солнцеликий шах!»

Слышны бранные голоса стражников, звуки плетей, истошные вопли скотовода. Затем тишина.

Ну, вот, все… Дает показания. Теперь полстраны придется пересажать. (Визирю.) Как у нас с темницами, визирь?

В и з и р ь. Как всегда, ваше величество. Плохо. Нехватка. Но мы выйдем из положения. Как говорится, в тесноте, да не в обиде.

Т а б и б К е м а л. Великий шах-ин-шах, к вашему сведению, этот бедняга делал вам добро.

В и з и р ь. Какое еще там добро?

Т а б и б К е м а л. Допустим, он один желал вам смерти, а сто человек, которые купили у него овец, теперь день и ночь будут молить аллаха, чтобы он дал вам железное здоровье и благополучие.

Ш а х. Это с какой же стати?

Т а б и б К е м а л. Да потому, что в тот день, когда наш шах умрет, им придется раскошелиться — вернуть долг.

Н а ч а л ь н и к с т р а ж и. Врешь, собака!

Ш а х. Сам ты врешь, начальник стражи!

Н а ч а л ь н и к с т р а ж и. Совершенно верно, мой шах. Я вру.

Ш а х, Старик мудро рассудил. Очень топко. Мы напрасно бросили в темницу-зиндан беднягу скотовода! Жаль, очень жаль!

Т а б и б К е м а л. Так выпустите его, ваше величество! Сделайте доброе дело.

Ш а х. Не могу, старик. Он ведь сознался уже и в другом.

Т а б и б К е м а л. В чем?

Ш а х. Да в чем угодно. Во многом, очень многом! У начальника стражи там такие ребята! Кому угодно развяжут язык. Умеют будоражить воображение.

Т а б и б К е м а л. Но ведь…

Ш а х. Да, да, скотовод невиновен. Но раз сознался… И потом, старик, есть же такая сложная вещь, как мой престиж — авторитет шахской власти! Словом, ты не лезь в наши дела, в политику! У нас много нюансов. Много смутного, неясного, неожиданного. Сами иногда диву даемся от того, что у нас в результате получается. Но ты не дурак, старик. Я вижу, далеко не дурак. Потому я и прошу тебя: а — растолкуй мой сон с белым драконом и птицей Бильбильгойэ, б — сделай так, чтобы впредь дурные сны не снились мне.

Т а б и б К е м а л. Это не в моей власти, ваше величество. Не могу, увольте.

Ш а х. Я приказываю тебе! Эй, начальник стражи! Реджеб, помоги ему! Подстегни его воображение!

Н а ч а л ь н и к с т р а ж и (замахивается на старика плетью). Слушаюсь, ваше величество…

Т а б и б К е м а л. Мне кажется, дракон — это…

Ш а х. Да, да, кто дракон? Визирь? Или этот?.. (Кивает на начальника стражи.)

Т а б и б К е м а л. Затрудняюсь сказать, ваше величество. Не хочу врать. Вот если бы ваш сон видел еще кто-нибудь!