Пьесы
Шрифт:
М а к л е р (ухмыляется). Наше правосудие — солнцеликий шах. А он мне ничего плохого не сделает. Мы нужны друг другу.
Х а д ж и - а г а. Вот как?
М а к л е р. А ты как думал? Что-то вид у тебя слишком бодрый, Хаджи-ага. Уж не спишь ли ты тайком по ночам? Бьюсь об заклад, спишь. Значит, нарушаешь шахский указ. Постой, постой… Я вспомнил. О тебе мне кто-то говорил, будто ты мастер видеть интересные цветные сны. Длинные-предлинные! По нескольку снов за ночь. Верно ли это?
Х а д ж и - а г а (вздыхает). Верно. Точнее, было когда-то
М а к л е р (понизив голос, насмешливо). Какой указ, Хаджи-ага?! Мы-то с тобой — взрослые люди, понимаем, что не спать человек не может. Все спят тайком, втихомолку. Короче, если у тебя есть свеженькие, еще не забытые тобой сны, продай — куплю!
Х а д ж и - а г а. Свеженьких нет, безбородый. (В сторону.) Продай — куплю… Провокатор проклятый!.. Стукач!.. Думаешь перехитрить. Не выйдет номер.
М а к л е р. А старенькие есть? Что-нибудь интересное… эдакое! (Прищелкивает пальцами.)
Х а д ж и - а г а. Например? Что тебя интересует, безбородый? Конкретно.
Появляется М а м е д, прислушивается к разговору Хаджи-ага и маклера.
М а к л е р. Что-нибудь про зверей, про птиц, про животных, Хаджи-ага. Про дворец, про шаха… В этом вот роде… Подумай, вспомни!
Х а д ж и - а г а (задумывается, после паузы). Видел я недавно один странный сон — с белым драконом и райской птицей Бильбильгойэ, которая вначале кружила над головой нашего шаха, а потом вдруг села на мою голову, после чего дракон кинулся к шаху и обезглавил его…
М а к л е р. Что?! Шахский сон?! Ты видел шахский сон, Хаджи-ага?!
Х а д ж и - а г а (в сторону). Тьфу! Проговорился! Проклятый склероз! Как я не хотел ввязываться в эти придворные дела! Ну, кто меня тянул за язык? (Маклеру.) Ну, видел. Ну, шахский! Но учти, безбородый, это было еще до указа!
М а к л е р. Прекрасно! Беру твой сон оптом! Раз, два, три, четыре, пять — вышел зайчик погулять!.. Куплено!
М а м е д. Такой сон и я бы купил! Он может мне пригодиться.
М а к л е р (оборачивается к Мамеду). Пожалуйста, приятель. На то я и маклер! Купил — продал. Бери сон с ходу! Двадцать туманов.
М а м е д. Десять!
М а к л е р. Пятнадцать!
М а м е д. Одиннадцать!
М а к л е р. Тринадцать!
М а м е д. Двенадцать с половиной!
М а к л е р. Согласен. Давай деньги!
М а м е д (отдает маклеру деньги). На.
М а к л е р. Вот тебе сон! (Хлопает по ладони Мамеда.)
Х а д ж и - а г а. Зачем, парень, даешь этому безбородому провести себя?!
М а м е д. Хаджи-ага, мне нужен любой повод, чтобы попасть в шахский дворец. Там, в темнице, сидит Табиб Кемал — мой исцелитель и мой будущий тесть. Я должен его спасти. А он спасет мою любимую — Гюльбахар! (Убегает.)
Х а д ж и - а г а. Бессовестный ты человек, безбородый! Обманул
М а к л е р. Продал, продал! Да это уже и неважно, Хаджи-ага. Деньги-то у меня в кармане. Вот тебе туман за твой сон. (Кидает на землю монету.) Дело сделано. (В сторону.) А теперь я продам визирю самого парня, скажу: у парня шахский сон. Опять денежки! На то я и коммерсант!
Хаджи-ага и маклер уходят.
Появляется с л е п о й н и щ и й.
С л е п о й н и щ и й. Подайте слепому! Подайте, ради аллаха, слепому! (Понизив голос.) И пусть тот, кто пожалеет меня и поможет мне, станет таким же, как я! Подайте слепому! Подайте слепому!
Появляется М а м е д. С удивлением прислушивается к словам слепого нищего.
М а м е д. Странный ты человек, земляк! Просишь помощи — и тут же проклинаешь того, кто тебе помогает. Не очень-то это красиво!
С л е п о й н и щ и й. Ты уверен в этом, прохожий?
М а м е д. Уверен. Меня звать Мамед. Не могу ли я помочь тебе чем-нибудь?
С л е п о й н и щ и й. Увы, раб божий, ты бессилен помочь мне!
М а м е д. И все-таки всегда очень хочется сделать кому-нибудь хорошее. Хотя бы чуть-чуть. Ведь добро — как семя тополя. Маленькое — но из него непременно вырастет большое дерево. Пусть даже ты не увидишь его, не посидишь в его тени — другие увидят, другие насладятся. А семена от этого дерева разлетятся по свету. Взойдут другие деревья. Еще, еще! Так и тебе достанется!
С л е п о й н и щ и й. Разные есть семена, Мамед. И зло творит зло! И злые семена тоже разлетаются по свету. И добро, случается, оборачивается злом против того, кто это добро совершил. Так случилось со мной.
М а м е д. Сочувствую тебе, брат. Расскажи мне, пожалуйста, свое горе.
С л е п о й н и щ и й. Я был кяризником, Мамед, рыл колодцы, каналы для воды, идущие под землей, находил людям воду. Словом, делал добро. Жил я далеко отсюда, в городе Ниса. Может, слышал?
М а м е д. А как же!
С л е п о й н и щ и й. И вот однажды, когда я рыл колодец, я увидел: мимо проходит караван. А за караваном шел шелудивый осел. А за ослом плелся нагой человек, одна рука которого была привязана к хвосту осла. Он шел и рыдал. Я спросил караванщиков, кто этот человек. Они мне сказали: «Это — Рябой Реджеб. Он совершил вероломную подлость. Нанялся к нам в охранники, а сам ночью хотел угнать десять верблюдов с товаром. Мы поймали его с поличным. И вот теперь водим по всему краю, показываем вора людям, бесчестим!» Я пожалел беднягу, дал купцам много денег, выкупил его. Привел домой, одел, накормил, уложил спать. А утром проснулся в пустом доме. Ночью мой гость сложил в мешки весь мой домашний скарб, погрузил на моего же осла и был таков. Я взял у соседа лошадь и погнался за неблагодарным. Вскоре нагнал. Говорю ему: «Как же так можно, правоверный?! Ты заплатил за мое добро черной неблагодарностью! Ведь я спас тебя от позора!»