Пьесы
Шрифт:
С е в е р о в. А чего же жалеете?
С о с е д к а. Да муж мой в этом году на пенсию идти должен. Как вспомнит, расстраивается. А тут вы бы как раз… Ну и вам веселее было бы… Пойдемте, Андрей Михайлович, я вас пирогом угощу. (Смотрит на свертки.) Хотя что же это я… может, вы собрались уже куда? Вон, видимо, и подарки купили.
С е в е р о в. Да, купил кое-что. (Разворачивает один из свертков.) Вот, взгляните, так сказать, с женской точки зрения.
С о с е д к а. Ох, Андрей Михайлович, видно, скоро
С е в е р о в. Вроде этого…
С о с е д к а. Не буду, не буду… У каждого человека своя жизнь, и это уважать надо…
С е в е р о в. Ну так нравятся?
С о с е д к а. Сапоги импортные. Красота-то какая! Где же это вы достали?
С е в е р о в. На Таганке, кажется, в универмаге.
С о с е д к а. У вас там знакомство или как, Андрей Михайлович?
С е в е р о в. Да нет, просто пошел и купил.
С о с е д к а. И очереди никакой?
С е в е р о в. Никакой.
С о с е д к а. Это надо же, что делается. За день, за два пойдешь — ничего. А перед самым Новым годом выбрасывают. Это они для плана все, для плана.
С е в е р о в. Значит, нравятся сапоги?
С о с е д к а. Замечательные!
С е в е р о в (разворачивает другой сверток). И еще вот…
С о с е д к а. Костюмчик джерси. Там же брали?
С е в е р о в. Там же.
С о с е д к а. План, опять же план.
С е в е р о в (разворачивает свертки). Ну, я рад, что вам мои подарки понравились.
С о с е д к а. Ох и завидую я вашей женщине! Хотя, если честно, для таких сапожков модных я уже старовата.
С е в е р о в. Староваты… А сколько вам? Хотя… простите меня.
С о с е д к а. Да чего там… В молодости и в старости годы не скрывают. Ни к чему это. Мое время, Андрей Михайлович, уже к пяти десяткам подбирается. Вот вроде и трудное время пережили, а все равно так незаметно годы пролетели. Все время молодая, молодая, и вдруг на тебе — уже возраст! Так что вроде теперь мне такие сапожки ни к чему. Скажут: что это ты вынарядилась, бабушка? Хотя вы знаете, что дело вкуса. Сейчас многие пожилые женщины одеваются, как молодые. Значит, уходите. Андрей Михайлович? А может, на минутку к нам зайдете? Старый год проводить.
С е в е р о в. Проводить…
И стремительно идет на авансцену. Свет за его спиной гаснет.
Проводить… (Быстро, взволнованно.) Это уже было после… После того, как мы встретили Новый год в парке, после ее комнаты. Ранним январским утром мы шли с ней по перрону. Наташа пришла меня проводить.
Далекие гудки паровоза. Рядом с Северовым Н а т а ш а.
Н а т а ш а. Ты билет потерял?
С е в е р о в. Нет, что ты… Вот мой билет.
Н а т а ш а. Что это я тебе хотела сказать такое… Вот ты вернешься, и мы поедем с тобой в Путивль, ладно?
С е в е р о в (улыбнувшись).
Н а т а ш а. Да. Зимой поедем. В Новый год. Хорошо?
С е в е р о в. Обязательно.
Н а т а ш а. Сколько еще осталось времени?
С е в е р о в. Еще минут десять.
Н а т а ш а. Ох как много.
С е в е р о в. Разве это много? Всего десять минут.
Н а т а ш а. Ты знаешь, я понимаю, я должна сказать тебе что-то особенное.
С е в е р о в (не сразу). Почему ты не спрашиваешь, зачем я еду в этот город?
Н а т а ш а. Значит, тебе так надо. И если ты мне ничего не говоришь, значит, так тоже надо. А потом, какая разница — в тот или другой город ты уезжаешь. Ты уезжаешь…
С е в е р о в. Мы будем писать друг другу. Я тебе свой адрес напишу в Ленинград.
Н а т а ш а. А если не напишешь?
С е в е р о в. Напишу.
Н а т а ш а. Поклянись!
С е в е р о в. Я…
Н а т а ш а. Нет. Не надо никаких клятв. А если что-нибудь случится и ты все-таки не сможешь… и будешь страдать… А я хочу, чтобы ты был спокоен и счастлив.
С е в е р о в. Наташа.
Н а т а ш а. Повтори…
С е в е р о в. Наташа, Наташа, На-та-ша…
Н а т а ш а. Все. Я услышала. Я запомнила, как ты говоришь мое имя.
С е в е р о в. Открой глаза.
Н а т а ш а. И все-таки, я не буду говорить тебе «прощай». Я скажу: «прощай, елка», «прощай, Новый год»… А ты не прощай…
С е в е р о в. И ты не прощай. Ты береги себя.
Н а т а ш а. Не беспокойся. Не беспокойся за меня. Я буду жить. И ты приедешь ко мне в Ленинград. Я тебя дождусь. Ты даже не знаешь, какая я волевая и выносливая.
С е в е р о в. Дай мне твою руку. Видишь, ты совсем замерзла. И руки у тебя холодные-холодные… Я сейчас согрею их.
Н а т а ш а. А чего мы, собственно говоря, так волнуемся? Ведь пройдет немного времени, и мы снова будем вместе.
С е в е р о в. Да.
Н а т а ш а. А почему у тебя глаза грустные?
С е в е р о в. Наташа! Понимаешь…
Н а т а ш а. Подожди, подожди… Вот увидишь, я очень похорошею за это время. Ведь я живу в Ленинграде. Это такой красивый город. Я буду ходить по Невскому и смотреться в каждую витрину. Я хочу быть красивой… И я буду оборачиваться на каждое зеркало, на каждую витрину: красивая ли я?
С е в е р о в. Ты очень, очень красивая…
Н а т а ш а. А ты знаешь, я хочу быть бухгалтером. Бухгалтерши, они все такие страшные, и я тоже буду страшной. Но когда я буду кончать работу, все будут поражаться — неужели это она? Какой она вдруг стала прекрасной! Я говорю что-то не то… Ты прости меня… я тебя очень люблю. Так, так сильно, что мне хочется плакать. Давай поедем вместе. Куда угодно, только вместе. Я боюсь расставаться с тобой. Ты уедешь, и тебя не будет. Ты пойми, пойми… Тебя не будет, вот просто так — не будет. Будут все, а тебя не будет. Я буду стоять здесь одна. Те же дома, те же машины, будет так же светить солнце, а тебя не будет… За что? За что? Я не такая уж счастливая… Ты прости меня… сейчас все пройдет…