Петербургский пленник
Шрифт:
– Это явный комплимент, - поспешил подтвердить Некрасов.
– Мы отлично знаем, до каких низостей доходят "далекие" люди.
– Благодарю вас, - сказала Саша.
– Как прекрасно, что моя вера в отца не пошатнулась!
Глава двадцать третья, в которой герой поет для императора
Вечером в своем номере Лазарев, трепеща, приготовился сказать заветные слова, но замер в нерешительности. Ему вспомнилась Сашенька, которая на обратной дороге, глядя в упор блестящими
И очень обиделся, что чуда и в этот раз не произошло.
– Чего тебе еще надо, неизвестное "существо"!
– воскликнул он в сердцах.
– Ведь ясно уже, что Чернышевский не напишет той роковой для него прокламации "Барским крестьянам от их доброжелателей поклон"! Что мне надо еще сделать?
Не дали ему ответа стены номера. Митя повалился на кровать и глухо застонал.
На другой день к нему после завтрака примчалась взволнованная Екатерина Александровна и выпалила:
– Дмитрий Николаевич! У меня в аппартаментах Вас ожидает граф Адлерберг!
"Ешкин кот! Тот самый, которого Некрасов в карты обыграл?"
– А кто он такой, Екатерина Александровна?
– осторожно спросил Лазарев.
– Как кто? Адъютант императора и его ближайший друг!
– Угу. И чего ему от меня надо?
– Не знаю. Сказал лишь, что по важному делу.
В аппартаментах навстречу Лазареву поднялся из кресла статный черноволосый красавец лет сорока, в щегольском мундире, с обильными бакенбардами.
"Черта они все их носят? Побрить его - и хоть в Голливуд, на пробы"
– Александр Адлерберг, - представился тот.
– Дмитрий Лазарев, - ответил попаданец, чувствуя, как позвоночник его оцепеневает.
– До нас со всех сторон доходят вести о Вашей необычайной музыкальной одаренности. Его императорское величество и его семья выразили желание послушать несколько песен вашей труппы - но не в привычном Вам ресторане, а в своем дворце. Сможете Вы такой концерт провести, не растеряетесь?
– Мандраж есть, что там говорить. Но отказать императору будет, наверно, невежливо?
– А Вы шутник. Это хорошо, значит, не растеряетесь. К среде подготовитесь?
– Сколько номеров и возможны ли озорные?
– Н-ну, пять-шесть, из них один полуозорной. Мария Александровна не любит бравурного веселья....
– Нам понадобятся мундиры лейб-гусаров....
– Свяжитесь с командиром гусарского полка и подберите заранее.
– К какому часу нам подойти?
– После обеда, часам к шести.
И вот час Х настал. Труппу проводили в комнату рядом с Золотой гостиной на половине императрицы, где они и стали ждать. У них с собой были инструменты и набор костюмов. Состав труппы проверенный, но в последний момент Саша упросила Лазарева взять ее с собой - в качестве флейтистки. Вошел Адлерберг и позвал их за собой. Первым номером Дмитрий поставил "Жил-был я" и потому взял с собой кроме квартета, Сашу и Алешу. Все были одеты в концертные черные фраки, но Алексей и Саша - в белые. Дмитрий надел маску поэта.
В большом сверкающем позолотой зале на креслах у камина расположилась императорская чета, а по обе стороны на диванах - десятка два мужчин и женщин в относительно скромных нарядах. Детей не было. Музыканты расселись, устроились удобнее, и в зал полились чарующие звуки струнных. Но вот "квадрат" отзвучал и под звуки флейты вступил Дмитрий:
– Жил, был я, стоит ли об этом
– Шторм бил в мол, молод был и мил
– В порт вплыл флот с выигрышным билетом
– Жил-был я-а, помнится, что жил.
Зной, дождь, гром, мокрые бульвары
Ночь, свет глаз, локон у плеча
Шли сквозь ночь, листья обрывая
Мы: ты, я-я, нежно лепеча
Тут под рыдания скрипок и виолончели вступил высокоголосый Алексей:
Где тот снег? Как скользили лыжи....
Где тот пляж с золотым песком
Где тот лес с шепотом поближе
Где тот дождь вместе босиком?
Знал соль слез, нежилые стены
Ночь без сна, сердце без тепла
Гас как газ город опустелый
Взгляд без глаз, окна без стекла....
И вновь песнь перехватил Дмитрий, но уже под оркестр:
Встань, сбрось сон, не смотри, не надо
Сон как жизнь, снилось и забыл
Сон как мох в древних колоннадах
Жил, был я-я, помнится что жил....
И завершающий скрипичный "квадрат".
Нет, высокородные человеки не аплодировали, но явно, явно "поплыли"....
А Дмитрий, куя железо, вышел вперед и заговорил:
– Мы называемся "варьете мсье Персонна". Этот самый господин Никто - я. Потому выступаю обычно в маске. Впрочем, это просто артистический трюк, для подогрева внимания публики. Следующим номером в нашей программе будет песня о Петербурге. Но не о современном нам городе, а недавно ушедшем, где жили многие великие творцы искусства. Прошу Вас, Алексей....
Эта песнь уже вызвала дружные аплодисменты вконец разомлевших слушателей.
А Дмитрий не отставал:
– Недавно мы давали концерт в лейб-гвардии гусарском полку и пели, естественно, гусарские песни. Одну из них мы и хотим Вам предложить.... Варенька, Полина, прошу сюда!
В зал строем вышли две бравые гусарши, помаршировали с поворотами туда-сюда под ту же флейту и Варенька запела свои куплеты - Полина же ходила вокруг нее гоголем, подкручивая маленькие наклеенные усики. Успех куплетов был несомненный, император хохотал вместе с придворными и фрейлинами и даже императрица улыбалась....
Дмитрий решился на расширение программы и сказал:
– Понравилась гусарам еще одна бравая песня, которую мы исполним хором после переодевания....
И вот в зале уже звучит:
– Картечь ложится ближе, ближе
– Ужасно хочется удрать
– Но честь, она всего превыше
– Умри, гусар, но чести не утрать!
Дальше все номера шли "на ура" и было их уже десять. Причем в последнем Лазарев "дернул кота за усы" и труппа спела хором гимн "Бременских музыкантов":
– Мы свое призванье не забу-удем