Петербургский сыск. 1874 – 1883
Шрифт:
Поручик насмешливо посмотрел на прибывшего.
– Полно Вам, Михаил Силантиевич, мы с Вами одного поля ягоды, сыскные, поэтому предлагаю без officialit; (фр. —официальности). Я приставлен для оказания всяческой помощи в Вашем деле.
– Я, господин Мышевецкий…
Поручик поднял вверх палец.
– Просто Анджей…, – потом поправил он, – Андрей Иванович.
– Я согласен с Вами, Андрей Иванович.
– Превосходно. Вы Варшаву посещаете в первый раз.
– Вы правы, впервые.
– Пройдемте, нас ждет экипаж.
Улицы, по которым катил экипаж, поражали исключительной чистотой,
– Михаил Силантич, – произнёс поручик, – господин Путилин писал о некой особе, но фамилии не написал. Так о ком идет речь?
– Никакой тайны здесь нет, по расследуемому делу нас заинтересовала Эльжбета Вацлавна…
– Язвицкая? – удивленно вкинул брови Мышевецкий.
– Вы знакомы? – задал в ответ вопрос Михаил.
– О нет, я не был представлен нашей красавице, но наслышан о ее похождениях.
– Даже так?
– Я вижу, слава о нашей Клеопатре достигла берегов Невы?
– Не совсем верно, есть некоторые подозрения в адрес упомянутой дамы. А почему Клеопатра?
– О! Это была одна из историй, которые в конечном итоге превращаются в изящную легенду, но сколько в ней вымысла, сколько правды я не могу сказать, ибо знает это лишь наша Варшавская Клеопатра. Было это года три– четыре тому. В ту пору госпожа Чарторыйская, отец которой спустил состояние предков на карточные игры и, в конце концов, скрываясь от кредиторов покончил с собою, уже стала Язвицкой, выйдя замуж за сына одного из богатейших людей Царства, но и здесь злой рок настиг ее. Язвицкий —старший умер и оказалось, что сыну в наследство ничего не оставил. После больших денег, которые давали возможность оплатить любую прихоть, в одночасье стать почти нищей. Это был удар для Язвицкого—младшего, который скатился к банальному пьянству. Эльжбета была не такова, в нее влюбился молодой человек с хорошим состоянием. Так вот, как говорят, одним прекрасным днем они прогуливались по кладбищу, где их никто не мог увидеть, и она в разговоре предложила ему ночь любви, но за это он должен покончить с собою на следующее утро, но при этом, написав завещание на ее имя, и чтобы он поклялся в этом на могиле отца, рядом с которой они проходили. И что Вы думаете, через несколько дней молодой человек свел счеты с жизнью и навеки успокоился с пулей в виске, однако самое удивительное, я правда не осведомлен о ночи любви варшавской дамы, но состояние покойного незамедлительно перешло к нашей Клеопатре.
– Чем же госпожа Язвицкая приворожила молодого человека?
– Эльжбета Вацлавна необычайно высокого роста, слегка худощавая, но она не портила госпожу Язвицкую, а наоборот дающая неповторимый шарм, всегда элегантно одетая, с изумительными по красоте украшениями, с благородными чертами лица и сверкавшими огоньками, невероятно живыми глазами, всегда смеющаяся, кокетливая, находчивая в словах и разговорчивая даже в тяжелые минуты. Мне ее не описать, ибо по праву являлась первой красавицей нашего края.
Она поражала мужчин влюбленностью, словно неисцелимой болезнью.
– Невероятно, – Михаил был удивлен, – а в нынешнее время, где она проживает?
– Увы, это мне неизвестно. Она покинула наш город с года два тому и с тех пор здесь не появлялась.
– Была причина?
– Да,
– В чем же оно выказалось?
– Эльжбета Вацлавна затеяла бракоразводное дело, но муж был против, тем более, что остался без средств, а наша Клеопатра пользовалась данной ей Богом сметливостью и красотой, обеспечивая себя деньгами, крохи перепадали мужу, но и им он был рад. Поверенным в делах госпожи Язвицкой стал некий Поляков Еремей Федорович из Москвы, имевший обширную клиентуру по России. Так вот до процесса в суде дело не дошло, господина Язвицкого нашли дома с разбитой тяжелым подсвечником головой.
– А Язвицкая?
– Она в это время была в Вольмаре Лифляндской губернии.
– Преступник так и не был найден?
– Совершенно верно, но мы выяснили, что младшего брата убитого видели в час, предшествующий драме у дома господина Язвицкого.
– И?
– Вот именно, что «и». младший брат покончил с собой, говорили, что этот восемнадцатилетний юноша состоял в любовной связи с нашей дамой, так что и здесь не обошлось без участия Эльжбеты, но слова они и остаются словами. Не было найдено ни одной улики, ни одного клочка бумаги, ни одного свидетельства об этих отношениях. Жена цезаря вновь осталась вне подозрений.
– Клубочек, – улыбнулся Жуков.
– Я бы сказал змеиный клубочек, а госпожа гидра вне досягаемости. И это еще не все. Добропорядочный поверенный Поляков, имевший в Москве большую семью, неожиданно бросает свою практику и со ста тысячами доверенных ему рублей скрывается в неизвестной стороне. Было это года полтора тому. Поговаривали, что видели его в обществе все той же Эльжбеты Вацлавны. Так—то, Михаил Силантич, не только у вас в столице страсти кипят, но и у нас, грешных провинциалов.
– Послушать вас, Андрей Иваныч, так она не женщина, а чудовище с жестоким сердцем и милой улыбкой на ласковых устах, преступница в облике неописуемой красавицы.
– Вы нашли правильные слова для описания госпожи Язвицкой. Жестокое сердце и милая красавица. Точнее сказать невозможно.
– Я смогу прочесть документы по тем делам, о которых Вы упоминали?
– Да, я приставлен к вам, оказывать посильную помощь, поэтому не вижу излишних помех к ознакомлению с тем немногим, что удалось собрать.
– Жаль, что Ивана Дмитрича нет.
– Наслышан, наслышан, вести к нам доходят хоть с опозданием, но уважение питаем к господину Путилину. Как мне известно, Вы, Михаил, – поручик испытующе посмотрел на Жукова, как он отнесется к обращению без отчества, но тот даже не повел бровью, – правая рука глубокоувжаемого начальника сыскной полиции столицы.
– Совершенно верно, Андрей, – также не уделяя особого внимания отчеству, произнёс Михаил, принимая игру поручика.
– Сработаемся, – рассмеялся офицер и стукнул Жукова по плечу, – приглашаю вечером на товарищеский ужин.
– Я не против Вашего предложения.
– Не знаю, как у Вас в столице, но у нас нравы проще.
– Особенно такая женщина, как госпожа Язвицкая, с простым и открытым характером.
– Не в бровь, а прямо в глаз.
– Мы тоже в столице не лыком шиты.
– Уел, – рассмеялся Мышевецкий открытым заливистым смехом.– Как я понимаю, первейшая необходимость углубиться в собранные документы?
– Так точно.
– В сыскное, – он наклонился вперед и похлопал по плечу возницу.