Петля времени (Сборник)
Шрифт:
Тут Гиль сделал небольшую паузу и отчетливо повторил:
— Полностью!.. А между тем истекал срок действия начального договора. И многим уже становилось понятно, что будущее самого Кольберга становится все более туманным... Одного из основателей фирмы, которая к этому времени уже превратилась в мощную империю, явно переигрывали.
Гиль бросил взгляд на часы, закурил.
— И тут я должен ввести в эту историю еще одно действующее лицо. Откуда-то сверху на улицу посыпались разноцветные листовки, крохотные бумажные бутылочки с этикетками "Кольбарса", кружившие словно кленовые пропеллеры
Прямо над нами высоко в небе ярко светилось обтекаемое тело рекламного дирижабля. В бьющих снизу лучах прожекторов светились ниточки тросов, и по одной из них неторопливо скользила к дирижаблю ясно различимая бусинка, из которой и рассеивалась над городом рекламная мишура.
Гиль включил дворники и смахнул со стекла налипший листок.
Он продолжал, и мне показалось, что голос его неуловимо изменился.
— У Кольберга есть дочь. И Мор уже давно оказывает ей недвусмысленные знаки внимания. Возможно вы ее видели на экране или в газетах. Там ее нередко представляют как инициатора вероятного дворцового брака. Однако, это не так!..
Он вышвырнул в окно окурок и взглянул на меня.
— Вам, может быть, непонятно, зачем я вам рассказываю все эти подробности. Сейчас поймете... Яэль Кольберг ненавидит Мора. И единственное, что могло бы заставить ее пойти на подобный шаг — это любовь к отцу, который иначе вряд ли переживет потерю детища всей своей жизни. И когда некоторое время назад, весь этот расклад стал уже очевиден, Кольберги в поисках выхода обратились за помощью ко мне.
— Почему именно к вам?— с любопытством спросил я.
— Ну, вопрос не совсем по адресу. Вероятно, ко мне обратились, как к юристу, который ведет свои дела не только за письменным столом.
Он улыбнулся краешками губ.
— Вы ведь сами заметили, что у меня своеобразный стиль работы...
Кроме того, будучи в свое время одноклассником Яэль, я вхож в дом Кольбергов и, более того, смею считать себя другом этого дома... Но с вашего позволения, я закончу...
Почти без надежды на успех я стал выяснять, не оставалась ли у господина Арсина где-либо семья. Это могло бы очень помочь. Раньше, из-за известных вам обстоятельств, выяснить это было почти невозможно, но в последние годы ситуация в мире изменилась, и появилась надежда... Это было трудным делом, в основном из-за вашей измененной фамилии. Впрочем, технические детали неважны. В этом почти безнадежном поиске я добился успеха! Я вас нашел... Но боюсь, что чересчур поздно...
Я сидел, оглушенный всем услышанным.
— Почему поздно?— спросил я, прерывая затянувшуюся паузу.
— Потому что срок, указанный в договоре — двадцать пять лет. Я непонимающе смотрел на Гиля.
— Это значит, Рон, что действие старого договора истекает сегодня ночью в ноль часов тридцать минут. Именно этим временем сопровождается дата его подписания.
Гиль включил двигатель, но с места не трогал. Посмотрел мне в глаза.
— Рон, до половины первого вы представляете для Мора огромную опасность!.. Поиски вас я проводил в строгом секрете. И еще до нашей встречи я был уверен, что сумею — с вашей помощью — все успеть. Но, судя по вашим вечерним гостям, Мор теперь тоже знает о вашем существовании.
Я слушал Гиля и никак не мог понять, чем мог бы изменить ход всей этой неожиданной для себя истории... Или он чего-то не договаривал.
Гиль глядел через лобовое стекло на светлое пятно в конце улочки. Тихо работал двигатель.
— Мор пойдет на все, чтобы не допустить вашей встречи с Кольбергом. Торжества и приемы проходят уже второй день на вилле Кольбергов. И значит, Мор принял все меры, чтобы старик и Яэль до определенного часа не сделали оттуда ни шагу.
При упоминании ее имени голос Гиля снова неуловимо изменился.
— Это с одной стороны. Но и по отношению к вам,— он покосился в мою сторону,— как мы убедились, он тоже не бездействует. И если нам за эти несколько часов не удастся что-нибудь сделать, то уже в ноль часов тридцать одну минуту Кольберг будет вынужден — теперь уже вместе с Мором — поставить свою подпись под новым договором , который фактически станет для него отречением. Или же, при другом варианте, сохранит его участие в делах, но тогда станет приговором для Яэль. Ей придется дать свое согласие Мору...
Гиль снова повернулся ко мне.
— У вас сейчас есть две возможности, Рон. Или я доставляю вас в безопасное место, где вы выпьете кофе, посмотрите по ТВ торжества в концерне "Кольбарс" и утром отправитесь домой, в кино — куда захотите,— вы никому уже не будете интересны... Или же мы с вами сделаем последнюю попытку разрушить эту интригу. Интригу человека, который когда-то захватил место вашего отца, а теперь стремится избавиться и от его соратника. И сделать несчастной еще... одного человека. В высшей степени порядочного...
— Слушайте, Гиль. Главное, что я понял: времени на эту самую попытку почти не остается. А мы все еще стоим на месте.
Гиль мгновение смотрел на меня. Потом бросил взгляд на часы. Машина рванула вперед.
По узкой улочке мы домчались до ярко освещенной крохотной площади, окруженной по периметру цветущим кустарником и залитой зеленым асфальтом. Потом свернули на улицу пошире, украшенную пышными гирляндами и юбилейными щитами.
Здесь царило оживление. Обгоняя нас, проносились дорогие автомобили, а по мощеным тротуарам в том же направлении шествовали разнаряженные семейства.
По дороге Гиль негромко говорил:
— Вилла Кольберга со всех сторон окружена оградой и сигнализацией.
Еще надежнее она охраняется в эти дни... Существует два входа на виллу. Один со стороны моря — он ведет к частным пристаням на берегу. И главный вход, — который мы с вами сейчас проверим. До сих пор въезд на территорию для меня был свободен... Сейчас я в этом уже не уверен. Но в любом случае, наша задача — в оставшееся время любым путем попасть туда и найти там Кольберга...
— Моя-то причастность к этому делу,— продолжал Гиль,— известна только ему и Яэль... Я надеюсь, что только им... А вот в том, что ваша фотография уже есть у людей, нанятых Мором, теперь уже можно не сомневаться. Ну, а кого он в состоянии нанять и для чего, можно лишь догадываться.