Петля желания
Шрифт:
Снимок был сделан давно, на Рождество, когда семья в последний раз собралась в полном составе. В центре, на фоне сверкающей огнями рождественской елки, стоял сам гордый отец семейства, Говард. Оливия – в красном бархатном платье и с бриллиантовым ожерельем на шее – держала его под руку. Четырнадцатилетний Стивен позировал, засунув руки в карманы серых фланелевых брюк. Сьюзен сидела впереди всех на роскошном восточном ковре в раскинутой колоколом длинной юбке. Она широко улыбалась, абсолютно уверенная в собственной неотразимости. Беллами
– Что случилось с собакой? Скутер, кажется, так его звали? – спросил Дент, повернувшись к Беллами.
– Он дожил до тринадцати лет.
– А ваш брат? Чем он сейчас занимается?
– Вообще-то Стивен мой сводный брат. Мне было десять, ему двенадцать, а Сьюзен четырнадцать, когда отец и Оливия поженились. Стивен уехал из Остина, как только окончил среднюю школу. Поступил где-то на Востоке в колледж и остался там.
Дент в ответ невнятно хмыкнул.
– Что вы имели в виду, сказав, что кто-то изуродовал ваш самолет?
Дент медленно подошел к ее столу и сел, точнее, развалился в кресле напротив. Ему явно было наплевать, что в джинсах и джинсовой рубашке он смотрится инородным телом в стенах, где всем до последнего клерка был предписан строгий дресс-код.
Впрочем, он привык игнорировать дурацкие правила. Дент сцепил пальцы и положил руки на живот.
– Чего именно вы не поняли?
– Прекратите городить чушь! Скажите честно, что с вашим самолетом.
– Прошлой ночью кто-то вломился в ангар и изуродовал его. – Дент описал повреждения. – Это то, что мы обнаружили при первичном осмотре. Голл пока еще не проверил, повреждена ли начинка.
– Сочувствую.
– Вы просто сочувствуете, а для меня это настоящий удар. Получается, что в ближайшее время полетов мне не видать как собственных ушей. А это значит, мне придется сидеть на мели. Для вас… да вы… Черт побери, вам этого не понять!
Разве эта дамочка способна представить себе, что значит остаться без средств к существованию? В ее семье деньги никогда не являлись проблемой.
– Банк не даст мне отсрочки по платежам, пока самолет будет в ремонте. Придется платить за технику, которой я не пользуюсь. Придет время, когда у меня закончатся деньги и я не смогу расплатиться по кредиту. Тогда банк придет и заберет у меня самолет. И вот тогда мне конец. Так что от вашего сочувствия мне никакой пользы.
– И все же примите мое сочувствие, Дент. Поймите, я знаю, что это такое – сидеть без работы.
Дент пристально посмотрел на нее и, сухо рассмеявшись, отвернулся. Когда же он вновь повернулся к Беллами, его взгляд пылал яростью.
– Выходит, вы все про меня узнали. Выяснили, что я сижу на мели. Прониклись жалостью. Что там еще было вчера? Решили бросить старине Денту косточку?
– Я сказала, с какой целью наняла
Дент продолжал буравить ее взглядом, пока она не сдалась:
– Ну хорошо, пусть будет так. Я узнала, что после некоего инцидента вас уволили из авиакомпании.
– Неверно. Я сам ушел оттуда.
– Заработали пенсию? Получили бонусы?
– Пришлось ими пожертвовать после того, как я предложил им катиться ко всем чертям. – Дент вытянул длинные ноги и выпрямил спину. – Но я здесь не для того, чтобы обсуждать с вами мое финансовое положение. Лучше давайте поговорим о другом: почему кто-то изуродовал мой самолет после того, как вломился к вам в дом и намалевал угрозу на стене вашей спальни.
– Почему вы думаете, что эти два происшествия как-то связаны между собой?
Дент бросил в ее сторону еще один колючий взгляд.
– Готова признать, это действительно странно, – пошла на уступку Беллами.
– Нет, уважаемый писатель, позвольте мнесказать вам, что тут странного. Странно то, что, когда вчера вечером я приехал к вам домой, вы были до смерти напуганы. Вы как будто окаменели от ужаса, но категорически отказались вызвать полицию. Вот это действительно странно. Только не надо вешать мне на уши лапшу о том, что вы не хотите шумихи, особенно после того, как сами признались, что рекламируете свою книгу по телевидению.
Сегодня утром Голл видел передачу с вашим участием.
– Честное слово, я не хотела никакой шумихи! – возразила Беллами и рассказала ему про Рокки ван Дарбина и газету «АйСпай». – С тех пор как он написал обо мне в своей дрянной газетенке, опубликовал мое фото и раструбил на весь свет, что мой роман основан на реальных событиях, у меня не было ни минуты покоя. Дурная слава мне ни к чему.
– Рассказывайте, рассказывайте, – усмехнулся Дент. – Зато как потом продается книжка! Разве не так?
– Не отрицаю: после того как я выступила на телевидении, продажи резко пошли вверх.
У моего творчества появилось немало поклонников.
– И как минимум один враг.
Беллами резко поднялась с кресла и подошла к окну. В течение нескольких секунд она наблюдала за уличным движением. Затем, чувствуя на себе взгляд Дента, обернулась и, подойдя к дивану под семейным фотопортретом, опустилась на обтянутое кожей сиденье.
– Вы знаете, кто это сделал? – негромко спросил Дент.
– Нет, не знаю, клянусь вам! Если бы знала, неужели вы думаете, я бы не попыталась положить этому конец?
– Положить этому конец? Чему этому? Что-то случилось еще раньше? До вчерашнего вечера? Что? Когда?
– Это не ваши проблемы, Дент.
– Верно, черт побери, не мои.
Он встал с кресла, придвинул его ближе к дивану и, сев прямо перед ней, оперся локтями о колени и подался вперед:
– Кто-то изуродовал мой самолет. Вот это точно моя проблема.