Петля желания
Шрифт:
Прижав ухо к ржавому металлу, он услышал треньканье гитары. Звучала песня из репертуара кантри-певца Хэнка Уильямса. Рей ненавидел эту деревенскую музыку, но обрадовался, что она нравится старику, – она заглушит его шаги. Осмелев, Рей поднялся с земли и прошел вдоль стены рифленого металла прямо к передней части ангара и бетонной площадке перед ним.
За углом он остановился, чувствуя, как бешено стучит его сердце. Дыхание было быстрым и поверхностным – давали знать о себе нервы. Рей подождал несколько секунд, чтобы успокоиться, затем досчитал до трех,
Ему хватило лишь одного взгляда, чтобы увидеть все, что ему нужно.
Старик лежал на спине под аэропланом Дента, его ноги торчали наружу. Провод удлинителя змеился по бетонному полу к радиоприемнику, который Голл взгромоздил на крыло, и к лампе-переноске, что стояла возле старика прямо под фюзеляжем. Рядом с лампой – открытый ящик с инструментами и промасленная тряпка.
Все будет гораздо легче, чем он себе представлял.
– Это тебе за Алана! – яростно выдохнул Рей и влетел в ангар. Прежде чем старик успел что-то понять, Рей по самую рукоятку вонзил лезвие ножа ему в живот.
Еще не улеглись последние волны оргазма и Беллами все еще продолжала всхлипывать и хватать ртом воздух, а Дент уже наклонился над ней и, торопливо расстегнув ширинку, вновь прильнул поцелуем к ее губам. И эти самые поцелуи мало чем отличались от секса.
Стоило языку Дента скользнуть ей в рот, как он сам едва не задохнулся от желания.
Устроившись у нее между ног, он потерся кончиком члена о ее трусики, проклиная этот тонкий барьер за то, что тот мешает скорейшему осуществлению желания. Ведь в какой-то момент придется остановиться и потратить драгоценные мгновения на раздевание. В эти мгновения он сгорал от желания соприкоснуться с ее обнаженным телом. Единственное, о чем он мечтал, – вытянуться на постели во весь рост и делать все так, как надо. Но сейчас было не до таких мелочей. Главное – как можно быстрее проникнуть в нее, туда, где она такая влажная, горячая и шелковистая, такая удивительно приятная.
А ведь, глядя на нее, даже не подумаешь, что она быстро воспламеняется, что так яростно и стремительно сгорает в огне страсти. Ну кто бы мог предположить, что Беллами, с ее безукоризненными манерами и невинными глазами, временами способна быть такой чувственной?
Однако это была правда. Стоило ему легонько прикоснуться к некоторым частям тела, как Беллами словно пронзало током. Дент невольно почувствовал себя величайшим любовником в истории человечества. Беллами заставила его безумно ее захотеть, снова увидеть, как она заводится от его прикосновений. Вот только пустить его в себя она пока не пожелала. Пока.
Дент протянул руку, чтобы стащить с нее трусики.
– Нет!
Беллами яростно замотала головой, принялась брыкаться, отталкивать его и в конце концов соскочила с постели. Дент еще толком не понял, что случилось, как она уже натягивала джинсы.
– В чем дело?
– Я не могу. Не могу. Я же сказала вам!
Несколько секунд он не мог поверить собственным глазам, затем вскочил с кровати и потянулся к ней. От его прикосновения Беллами вздрогнула,
– Не прикасайтесь ко мне! Ничего не говорите! – Беллами вытянула вперед руку, давая понять, что не хочет, чтобы он подходил близко.
Денту удалось – каким-то чудом, как он решил позднее, – подавить в себе закипавшую ярость. Это была его первая реакция, однако он быстро понял: Беллами вовсе не строит из себя недотрогу. Не дразнит его. И не мучает.
Было видно, что она напугана, и если он не хочет, чтобы она закричала в голос, разбудив весь отель, и чтобы на ее крик прибыли полицейские, то лучше уступить ее требованию.
Беллами неуклюже вернула на место чашечки бюстгальтера и застегнула блузку. По всей видимости, она вспомнила, что Дент сказал о ее волосах – мол, он сходит от них с ума, – потому что убрала пряди с лица и спрятала их за уши. Она часто дышала, и у нее заметно дрожали руки. Наконец, приведя себя в порядок, Беллами взглянула на Дента:
– Я знаю, это некрасиво с моей стороны. – Она перевела взгляд на его расстегнутую ширинку и глубоко вздохнула: – Ужасно некрасиво. Извините.
Дент ответил ей первыми же словами, что пришли ему на ум:
– Вы криво застегнулись.
Она несколько секунд смотрела на него, пытаясь понять смысл его слов, но, посмотрев на блузку, поняла, что Дент прав. Застегиваться заново Беллами не стала, лишь ладонью разгладила смятую ткань.
– Я не хотела… Мне не следовало позволять вам… – Она бросила взгляд на постель, затем прижала ладони к пылавшим румянцем стыда щекам. – Вы, наверное, считаете меня дурой. Я извиняюсь перед вами за то, что не остановила вас раньше. Прежде чем…
Действительно, нужно было остановить вас раньше. Но я не сделала этого, и я прошу простить меня. Я всего лишь… не могу.
Дент провел рукой по волосам, которые Беллами несколько минут назад едва не вырвала с корнем, и шумно выдохнул:
– Да. Я вас понял.
– Это была плохая идея. Мне нужно перейти в другую комнату. – Беллами шагнула к прикроватному столику, на котором лежала ее сумочка.
– Не ходите никуда, – сказал Дент. – Вы останетесь здесь.
– Вы разве не слышали?..
– Да, слышал. С десяток раз. Вы не можете. Как вы думаете, кто я? Неужели вы считаете меня идиотом? Руки прочь. Я понял. Вы довольны?
Беллами тянула с ответом. Лишь смотрела ему в глаза.
– Значит, довольны, – повторил Дент, на этот раз с утвердительной интонацией, и добавил: – Отлично. Но и я ни за что не оставлю вас одну, так как вижу, что с вами вот -вот случится истерика.
– Со мной все будет в порядке. Я не стану…
– Беллами, мы с вами остаемся в одной комнате и в одной постели до самого утра, и больше ничего.
– Как будто вы имеете право мне приказывать.
– Сегодня ночью будет именно так, – заявил Дент. – И если вы спросите меня, что дает мне такое право, я отвечу вам на языке столь понятном, что вы покраснеете так, как не краснели еще никогда в своей жизни. Так что рискните, спросите меня.