Петр Великий как законодатель. Исследование законодательного процесса в России в эпоху реформ первой четверти XVIII века
Шрифт:
Поскольку история государственного аппарата на протяжении многих лет находилась на периферии научных интересов Сыромятникова, не приходится удивляться, что его исходный замысел касательно исследования Петровской эпохи претерпел существенную трансформацию. Вместо «Государственных реформ Петра I» он подготовил монографию «“Регулярное” государство Петра Первого и его идеология» [56] , опубликованную в 1943 году. В этом-то труде Борис Сыромятников назвал первого российского императора «действительно великим историческим деятелем и исключительного масштаба государственным человеком начала XVIII в.», «совершенно исключительной личностью», «великим Преобразователем», дойдя до совсем уж смелого утверждения, что Петр стяжал именование «“Великого” не только у своих современников, но и у основоположников [!] марксизма-ленинизма» [57] .
56
Эта смена темы плановой монографии Сыромятникова произошла в 1939 году (ОР РГБ. Ф. 366. Карт. 36. № 16. Л. 12).
57
Сыромятников
Учитывая все эти обстоятельства, следует констатировать, что, познакомившись с Воскресенским, Сыромятников обрел в его лице долгожданного единомышленника в восприятии личности и деятельности Петра I. Как выразился в январе 1941 года сам Борис Иванович, с Николаем Воскресенским «мы так неожиданно встретились не только нашими научными интересами, но и нашими научными выводами» [58] .
В итоге Борис Сыромятников не только сумел надлежаще оценить масштаб изысканий, осуществленных Воскресенским. Он еще и оказался первым, кто действенно поддержал Николая Алексеевича с организационной стороны, решительно способствуя продвижению его исследовательских и археографических проектов. Несомненно, по инициативе Бориса Ивановича 31 июля 1940 года в Институте права состоялось выступление Воскресенского на тему «Военная реформа Петра Великого и ее влияние на гражданский порядок» [59] . В следующий раз Николай Воскресенский выступил в Институте 10 января 1941 года с докладом «Приемы правотворчества Петра I» [60] .
58
Архив РАН. Ф. 1934. Оп. 1. № 245. Л. 4 об.
59
ОР РГБ. Ф. 366. Карт. 36. № 22. Л. 19.
60
Архив РАН. Ф. 1934. Оп. 1. № 245. Л. 2–18 (стенограмма прений по докладу), 19–20 об. (тезисы доклада).
Однако несравненно более важным явилось благоприятное разрешение вопроса о публикации подготовленного Николаем Алексеевичем трехтомника «Законодательных актов Петра Великого». Благодаря усилиям Сыромятникова в 1940 году Институт права утвердил к печати первый и второй тома («Акты о высших государственных установлениях» и «Акты об общественных классах»). Первый том был включен в издательский план Института на 1940 год [61] , второй – на 1941-й [62] . Борис Сыромятников выступил ответственным редактором этого издания, а также подготовил пространную вступительную статью к первому тому [63] .
61
Корректуру этого тома Б. И. Сыромятников начал вычитывать уже в июле 1940 года (ОР РГБ. Ф. 366. Карт. 24. № 9. Л. 6 об.).
62
Там же. Карт. 36. № 21. Л. 47.
63
Сыромятников Б. И. От редактора // Законодательные акты Петра I / Сост. Н. А. Воскресенский; под ред. Б. И. Сыромятникова. М.; Л.: Издательство АН СССР, 1945. Т. 1. С. XXXIII–XLIV.
Не ограничившись этим, Борис Иванович поместил в ноябрьском номере журнала «Советское государство и право» за 1940 год развернутую (и глубоко позитивную по тональности) рецензию на еще не вышедший в свет первый том [64] . Не исключено, что Сыромятников посодействовал возникновению интереса к трудам Воскресенского и в Институте истории АН СССР. Из собственноручного письма заместителя директора Института истории, А. М. Панкратовой, Николаю Воскресенскому от 15 июля 1940 года явствует, что незадолго до того состоялась встреча Николая Алексеевича с руководителями Института, после чего было принято решение включить «один том Вашей документации» в издательский план на 1941 год [65] .
64
Сыромятников Б. И. [Рецензия на книгу: ] Н. А. Воскресенский. Законодательные акты Петра Великого. Том 1 (рукопись) // Советское государство и право. 1940. № 11. С. 121–129.
65
ОР РГБ. Ф. 366. Карт. 38. № 60. Л. 1а–2б. Под утвержденным к печати «томом документации» подразумевался третий том «Законодательных актов Петра Великого» – «Акты о промышленности и торговле» (Диссертационное дело. Л. 93).
Со своей стороны, Воскресенский высоко оценил поддержку, оказанную ему Сыромятниковым. В частности, в последних строках «Археографического введения» к первому тому «Законодательных актов Петра Великого» он наименовал Бориса Ивановича «истинным избранником науки», выразив ему «сердечную признательность и благоговейное уважение» [66] .
Таковым образом в 1940 году траектория судьбы привела Николая Воскресенского в тесное соприкосновение с Институтом права АН СССР. Возникший в марте 1925 года как Институт советского строительства при Коммунистической академии, Институт права (получивший это наименование в марте 1938 года) являлся тогда крупнейшим научным учреждением Союза ССР в области юриспруденции. В 1940 году в Институте числилось сорок пять научных сотрудников, среди которых было одиннадцать кандидатов и десять докторов наук, а также два академика и три члена-корреспондента АН СССР [67] .
66
Воскресенский Н. А. Археографическое введение // Законодательные акты Петра I. С. 25.
67
Ратнер Л. И., Тадевосян В. С. Институт государства и права Академии наук СССР за 50 лет. М., 1976. С. 46, 98.
С 1937 по 1941 год пост директора Института права занимал А. Я. Вышинский. Недоброй памяти прокурор СССР времен Большого террора (на указанной должности он находился с марта 1935 года по май 1939-го), непосредственно причастный к множеству беззаконий, Андрей Вышинский являл собой далеко не одномерную фигуру. Выпускник юридического факультета Императорского университета св. Владимира 1913 года, едва не оставленный на факультете для подготовки к профессорскому званию, А. Я. Вышинский был не только выдающимся судебным оратором [68] , но и серьезным ученым, автором вполне оригинальных трудов по уголовному процессу.
68
Подробности довоенной биографии (и особенно прокурорской деятельности) А. Я. Вышинского в первую очередь см.: Звягинцев А. Г., Орлов Ю. Г. Приговоренные временем. Российские и советские прокуроры. ХХ век. 1937–1953 гг. М., 2001. С. 7–92.
Как представляется, оказавшись во главе Института права, Андрей Януарьевич попытался превратить его в полноценное академическое учреждение (насколько это было в принципе возможно в тогдашних условиях). В этом отношении показателен «План научно-исследовательской работы Института права АН СССР на 1941 г.» [69] . Думается, если убрать из позиций Плана термины «советский», «социалистический», «коммунистический» и «колхозный», то в основной части подобный документ мог быть принят в начале ХХ века и на юридическом факультете любого императорского университета [70] .
69
ОР РГБ. Ф. 366. Карт. 36. № 21. Л. 47–49.
70
Степень приверженности А. Я. Вышинского традиционным академическим стандартам, разумеется, не стоит преувеличивать. К примеру, только в 1939 году Андрей Януарьевич опубликовал две статьи, посвященные вкладу И. В. Сталина в развитие юридической науки (Вышинский А. Я. Сталинское учение о социалистическом государстве // Советское государство и право. 1939. № 2. С. 99–109; Он же. Вопросы государства и права в трудах товарища Сталина // Там же. № 6. С. 1–24). Как-то затруднительно представить, что, скажем, К. П. Победоносцев издал бы в «Юридическом вестнике» работу на тему «Воззрения государя императора Александра III на проблемы юриспруденции».
Судя по составу Ученого совета Института в 1944 году [71] – а этот состав за годы войны почти не менялся, – кадровая политика директора А. Я. Вышинского заключалась в привлечении в Институт, с одной стороны, проявивших склонность к интеллектуальной деятельности правоведов советской генерации, а с другой – ученых старшего поколения, знакомых с традициями дореволюционных научных школ (разумеется, чья лояльность властям не вызывала сомнений). Помимо иных лиц, в русле этой линии кадровой политики Андрея Януарьевича в Институт права был принят и былой сторонник Учредительного собрания Б. И. Сыромятников.
71
Диссертационное дело. Л. 73.
В числе мер по активизации научной деятельности Института в его структуре была создана приказом от 3 ноября 1938 года особая секция истории государства и права в составе шести научных сотрудников (включая и Сыромятникова). Заведующим секцией стал С. А. Голунский [72] , а ее первое заседание состоялось 10 ноября. На заседании было принято, в частности, решение о создании «кабинета по истории государства и права» [73] .
В марте 1940 года секция была преобразована в секцию теории и истории государства и права с гораздо более широкой тематикой исследований [74] . Наконец, в феврале 1941 года в составе секции теории и истории государства и права была сформирована группа по истории государства и права («историческая группа»), руководителем которой стал Б. И. Сыромятников [75] . Вскоре эта группа превратилась вновь в самостоятельную секцию.
72
Архив РАН. Ф. 1934. Оп. 1. № 54. Л. 185.
73
ОР РГБ. Ф. 366. Карт. 24. № 10. Л. 14.
74
Архив РАН. Ф. 1934. Оп. 1. № 158. Л. 48.
75
Там же. № 251. Л. 4; ОР РГБ. Ф. 366. Карт. 24. № 10. Л. 2.
Конечно, директор А. Я. Вышинский (обремененный с мая 1939 года еще и обязанностями заместителя председателя Совета народных комиссаров СССР) вряд ли самолично вникал во все научно-издательские проекты Института. Так что вопрос об утверждении к печати труда Николая Воскресенского, вероятнее всего, с ним специально не обсуждался. Вместе с тем нельзя не признать, что само включение в план изданий Института права подготовленной Николаем Алексеевичем фундаментальной подборки актов первой четверти XVIII века объективно стало возможным именно вследствие тех перемен в Институте, инициатором которых выступил Андрей Вышинский.