Петр Великий. Убийство императора
Шрифт:
Немедленно принимаются меры к восстановлению сил армии. В Москве был объявлен новый набор. Уже действующая армия в количестве двадцати трех тысяч человек, отступившая от Нарвы, занимает позиции на линии Псков — Новгород, и государь под страхом смерти запрещает отступать дальше этой линии. Эти два города, а также Псково-Печерский монастырь в спешном порядке превращают в крепости — строят укрепления, насыпают валы, подвозят боеприпасы.
Чтобы восстановить потерянную под Нарвой артиллерию, государь бросает новые силы на развитие металлургии — прежде всего на Урале. Но металла катастрофически не хватает. Именно тогда Петр отдает приказ, который наверняка стоил ему немалых нравственных усилий: снять часть колоколов с церквей и перелить их на пушки. Что ж,
Зато в наши дни колокола над православными церквями звонят и в Нарве, и в Кронштадте, и в Петербурге.
Прошло чуть больше года, и в конце января 1701 года посол императора Священной империи германской нации господин Плейер отписал в Вену, что армия русских в течение самого краткого времени усилилась втрое.
Историки отмечают, что если для Петра Нарва стала уроком, проверкой сил, то совершенно роковые последствия она имела для его противника — шведского короля Карла XII. Юный монарх, совсем недавно вступивший на престол, от природы честолюбивый и самонадеянный, возгордился своей победой до такой степени, как если бы уже въехал на белом коне в Кремль. Он мнил себя уж по меньшей мере Александром Македонским и рвался в дальнейшие сражения. При этом вслух говорил о русской армии и русском государе с презрением и издевкой: «Нет никакого удовольствия биться с русскими, потому что они не сопротивляются, как другие, а бегут» [35] .
35
Цитируется по: Молчанов Н. Н. Дипломатия Петра Великого. М., 1990. С. 167.
«Великой победой» Карла XII тут же возгордилась вся Европа. Во всех странах радовались ей, превозносили ее и сильно преувеличивали, раздувая и без того непомерную гордыню Карла, то есть упорно толкая его к гибели…
Шведского короля объявили героем, хотя вел он себя достаточно подло: когда было заключено соглашение об отступлении русских войск от Нарвы, было условлено, что они отступят с оружием и знаменами. Но стоило уйти из лагеря семеновцам и преображенцам, которые навели на шведов страху, как те совершили нападение на оставшиеся части и захватили в плен нескольких офицеров.
Столь же «благородно» Карл поступил и с гражданскими представителями России. Едва была объявлена война, как король приказал арестовать русского посла в Швеции и, более того, — всех русских торговцев, которые имели несчастье там находиться. Это в то время как Петр разрешил шведам покинуть Россию.
Карл XII одерживает еще две победы, но уже не над русскими: его полки побеждают в Дании и наносят поражение саксонцам под Ригой. О юном монархе начинают слагать легенды и называют его «непобедимым». А он уже мечтает о безграничных просторах России, уже мысленно примеряет русскую шапку Мономаха… Ну-ну!
С конца 1701 года русская армия начинает побеждать. Русские берут одну за другой шведские крепости Нотебург (переименованный в Шлиссельбург) и Ниеншанц, завоевывают Ингрию, возвращают старинные русские города Ям и Копорье. В мае 1703 года Петр закладывает в устье Невы свою новую столицу и начинает строительство русского балтийского флота. В июле 1704 года шведы теряют крепость Дерпт, в августе русские берут Нарву!
Собственно, это было уже достижение поставленной цели, и если бы в это время Карл XII захотел заключить с Россией мирный договор, признав ее завоевания, ему бы это удалось.
Но он и не помышлял о мире, будучи уверен, что успехи Петра временные, и ему еще удастся нанести русским сокрушительное поражение.
Швеция впервые столкнулась с Россией по-настоящему сильной. С новой Россией, которая твердо предъявила права на свои некогда отнятые у нее земли.
Трудно сказать, понимал ли Карл XII, что это новое государство выросло всего за несколько лет
Как бы то ни было, для шведов Петр I становится врагом номер один и, судя по всему, для других европейских стран тоже. Они всей душой были на стороне шведов, и когда русская армия начала наносить им поражения, всерьез обозлились и даже испугались.
Но вряд ли кто-либо из западных политиков представлял себе весь масштаб происходящего. По-настоящему им предстоит понять высоту взлета России после Полтавы, которая была уже не за горами.
Нет никаких данных о том, были ли предприняты уже в то время какие-либо попытки со стороны западных недругов России с целью уничтожить русского государя. По логике вещей уже тогда многие могли понять, как опасен Петр и насколько опаснее он становится для своих противников с каждым годом.
Однако даже если бы у западных политиков и зрел какой-то коварный план, по той или иной причине не осуществленный, до нас сведения о нем не дошли.
На кого опереться?
Вместе с ушедшим в небытие XVII веком от Петра ушли двое его самых преданных сподвижников. 2 марта 1699 года умер адмирал Лефорт. Ему было всего сорок пять лет, и эта нежданная кончина стала тяжким ударом для молодого царя.
За гробом своего преданного друга он шел рыдая и не пытался этого скрыть. Среди иных бояр нашлось несколько человек, которым, как видно, были безразличны заслуги знаменитого полководца и его верное служение России в течение многих лет. Они, решив, что царь в горе своем ничего не видит и никого не замечает, попытались уйти с поминок «по иноземцу». Но Петр отлично все видел. В гневе вскочив с места, он приказал боярам вернуться. «Какие ненавистники! — воскликнул царь. — Верность Франца Яковлевича пребудет в сердце моем, доколе я жив буду, и по смерти понесу ее с собой в могилу!»
А осенью того же года скончался второй великий иностранец — генерал Гордон.
Со смертью этих двух выдающихся полководцев и государственных деятелей фактически завершается период «зарубежных друзей» Петра. Ни с кем из работавших впоследствии при русском дворе иностранцев он уже не был связан дружескими узами, да и само влияние зарубежных специалистов на развитие России все более слабеет.
Историки-славянофилы и историки-западники имеют на этот счет полярные точки зрения, поэтому имеет смысл привести мнение историка «с той стороны». Французский профессор Роже Порталь, один из наиболее серьезных западных исследователей петровской эпохи утверждает: «Роль иностранцев, неотделимая от политики Петра Великого, составляла дополнительный вклад, иногда очень ценный, который ускорял… эволюцию, но не был определяющим. Влияние иностранцев было наиболее значительным в первоначальном определении политики Петра, в период до начала войны против Швеции. Затем оно ослабевает, и Россия, особенно после Полтавы, начинает сама оказывать растущее влияние на Европу» [36] .
36
Цитируется по: Молчанов Н. Н. Дипломатия Петра Великого. М., 1990. С. 49.
Правда, с одним иноземцем Петру еще довелось близко сотрудничать и, пожалуй, сдружиться.
Но это был уже не офицер и не дипломат. И не эмигрант.
Едва начинается строительство новой столицы на берегах отвоеванной у шведов Невы, государь приглашает в Россию нескольких крупных архитекторов, чтобы строить город по всем правилам прославленного европейского зодчества.
Опять можно сказать — ну не утопия ли? Возводя крепость, закладывая город в самых диких, до того почти необитаемых местах, уже мечтать украсить его лучшими в мире дворцами, уже намечать четкий градостроительный план?