Петровна
Шрифт:
— Я? Вчера? Хмм, — мужчина задумался. — Значит все-таки перепил. Ладно, шевелитесь, дамочки, выступление скоро начнется, — и снова переключился на Алмуса. — Ну, что там с этой тварью, готова?
Он посмотрел на открытую клетку. Из клетки вылезла Маруська и окинула его полным презрения взглядом.
— Отлично! — радостно воскликнул хозяин. — Можешь, если захочешь! Хороша! Эх, хороша! Зрители лопнут от восторга! — он по-свойски потрепал Маруську по голове. — Давай, надевай ошейник и занимай свое место. А вы двое чего стоите? Живо за работу, там у клоуна опять штаны
Выступление началось. Взревели трубы, с арены послышался зычный бас господина По. Сменяя друг друга, под гром аплодисментов на арену пошли артисты. Первыми выступали гимнасты, затем женщина с дрессированными крысосвинами. После нее на арену выкатился клоун — Петровна едва успела зашить его порванные штаны — и принялся хохмить. Ни Валентине, ни Петровне шутки его смешными не казались, но народ покатывался со смеха. Не только зверушки, но и чувство юмора в этом мире были странные.
И Петровна, и Валентина, и Алмус с удовольствием убрались бы из этого мира, не дожидаясь окончания представления, но Маруська открывать портал не спешила. Заглядывая в щелочку между штор, она с любопытством наблюдала за происходящим.
Наконец настала и ее очередь. Господин По, ухватив за ошейник, вывел ее на арену.
Помня, как в прошлом номере он орудовал плеткой направо и налево, Петровна замерла в ожидании катастрофы.
— А теперь звезда нашего представления, — взревел господин По, — удивительная, несравненная, единственная на свете Харилага Дора Бамс! — грянули фанфары. — И сейчас я покажу вам истинные чудеса дрессировки! — господин По взмахнул плеткой, — Ап!! — Маруська повернула голову и посмотрела на него с любопытством. — Ап! — плетка со свистом рассекла воздух у самого носа Маруськи. В зале послышались смешки. — Я сказал “Ап”! — рявкнул господин По в третий раз, замахиваясь…
Раздался хруст, зал вздрогнул от хохота. Прожевав откушенный кусок, Маруська сплюнула огрызки в опилки. И снова посмотрела на дрессировщика. Господин По сделал знак оркестру, и трубы радостно взвизгнули, превращая неудачу в шутку.
Маруська обвела взглядом зал, увидела оставленную после клоуна бочку, взобралась на нее и, перебирая лапами, покатилась по арене. Народ взревел от восторга. Господин По театрально развел руками, сделав вид, что так и задумано.
Затем, оставив бочку в покое, Маруська прошлась по канату, повисела на трапеции и, спрыгнув, принялась гонять по арене кеглю, пытаясь ее подкинуть.
Зрители сходили с ума от восторга — вскочив с мест, приветствовали воплями каждую новую выходку, требуя еще. И Маруська выдумывала новые фокусы. Под конец, умаявшись, она поклонилась, словно дрессированная лошадь, поджав одну лапу, и, победно задрав хвост, отправилась восвояси.
Зал взорвался, требуя выхода на бис. Выскочив за кулисы, Господин По хотел было вытащить ее на сцену, но Маруська красноречиво клацнула зубами, и он отстал — ушел на сцену один.
Маруська отправилась обратно к клеткам.
Остановилась возле вариваны и, когда Алмус открыл, вошла внутрь.
Вопреки опасениям, страдалица все еще была жива. Осторожно подцепив за загривок, Маруська потащила ее наружу. Дело оказалось непростое, Петровна решила помочь, подтолкнуть с другой стороны. И поразилась — истощенная зверюшка почти ничего не весила.
Когда они вытащили ее из клетки, над ухом раздалось грозное:
— Что тут происходит!
Увлекшись спасением вариваны, никто не заметил приближения господина По.
Маруська одарила его мрачным взглядом.
— Так, я не понял, их что, двое? — дрессировщик на секунду растерялся, а потом радостно воскликнул: — Восхитительно, мальчик! Где ты достал новый экземпляр? — он заглянул в клетку, и настроение снова переменилось. — Я же сказал — не кормить больше эту тварь, пусть подохнет, раз вылечить нельзя. А ты опять меня ослушался! — Он вытащил плетку… поморщился и отбросил огрызок в сторону. — Ладно, прощаю, раз уж достал для меня новую тварь, — он протянул руку, чтобы потрепать Маруську по голове, но та зарычала. — Дикая. Ладно, не страшно, обломаю, — он махнул рукой. — Вышвырни эту падаль, — он указал на варивану, — а новую запри в клетку, — и тут ему в голову пришла идея. — Послушай… эээ, как там тебя… Алмус, а ты можешь мне еще парочку таких достать? Нет, лучше трех. Или штук пять, чего мелочиться. А я тебя старшим помощником сделаю. У клоуна.
Алмус открыл было рот, чтобы возмутиться, когда прямо перед ними замерцало окно портала. С той стороны повеяло свежестью. В этот раз марево было совсем слабым, позволяя увидеть простирающийся по ту сторону луг с высокой травой. В траве бродили большие грациозные кошки.
Лежащая на полу варивана подняла голову, повела носом и издала полный тоски стон.
— Что это? — не отрывая взгляда от замершего в траве животного, произнес дрессировщик.
Ухватив варивану за загривок, Маруська шагнула в портал. Положила ее на траву и вернулась обратно. Вопросительно посмотрела на господина По. Кошки с той стороны неторопливо приблизились.
— Это же вариваны! — прозрел наконец дрессировщик. — Много вариван!
И нырнул в портал. Вопль восторга сменился криками боли, и портал закрылся.
— Разве так можно! — возмутилась Петровна. — Он же их всех там замучает!
— Не успеет. Бедняга, — Валентина вздохнула, — мне его почти жаль.
Петровна опешила.
— Почему ты его жалеешь? Он бедную зверушку до смерти довел.
— Понимаешь, Зиночка, в мире вариван живут только вариваны. А они, как я уже говорила, хищники. А за зверушку не переживай — велик шанс, что дома она поправится.
— Невероятно! — произнес Алмус. — Так вот как вы здесь оказались. Марусенька, а можно и нам отсюда в другое место уйти? — и торопливо добавил: — Только не к вариванам.
Маруська муркнула, и воздух вновь подернулся рябью. Из нового портала дохнуло морем.
— Да! — радостно воскликнул Алмус. — Да! Спасибо!
Невдалеке послышались голоса, и Петровна с подругой и внуком поспешили покинуть цирк. Маруська последовала за ними.
Глава 8. Петровна и узник замка Ых